Адвокат МАМОНТОВА не сомневается, что со временем негативная практика прокуратуры станет руководством к действию.
По итогам вынесенного решения Куйбышевского районного суда по делу Василия МАМОНТОВА «КВ» обратились напрямую за комментарием к его адвокату Андрею ХАБАРОВУ. В частности, немало нареканий в ходе судебного слушания вызвали противоречивые показания обвиняемого.
Вот, что написал для нашей редакции омский правозащитник:
— Решение не явилось неожиданным. Полагаю, что в значительной степени на него повлияло содержание пояснений, которые Василий Васильевич дал в рамках досудебной проверки. Но, как говорится, из песни слов не выбросишь.
Спросите, зачем при таких обстоятельствах я откликнулся на просьбу Василия Мамонтова представлять его интересы в суде? Отвечу, что кроме личного отношения к Василию Васильевичу такой причиной является профессиональный интерес к самому делу, которое знаменует новый этап в российском правоприменении. Этап этот представляет применение фактической конфискации, т.е. принудительное безвозмездное изъятие и обращение в собственность российского государства имущества лица по итогам скоротечного гражданского процесса. Причем фактическая конфискация имущества, которую теперь элегантно называют в антикоррупционном законодательстве мерой государственного принуждения, производится без возбуждения уголовного дела, предварительного и судебного следствия и без приговора суда, которым установлено совершение лицом коррупционного преступления. При этом имущество конфискуется не только самого депутата, но и членов его семьи, законность доходов которых не оспаривается. Супруга Василия Мамонтова, имея неоспариваемый доход, более чем достаточный для его использования в приобретении спорного имущества, лишается своего имущества, а значит, и честно заработанного дохода исключительно по той причине, что является женой депутата, в декларации которого установлено некое несоответствие между доходами и расходами. Ни капельки не сомневаюсь, что обкатав в течение нескольких лет эту практику на чиновниках и депутатах, она будет перенесена на всех остальных, у кого доходы не будут совпадать с расходами. Вот тогда и повеселимся.
Наша позиция основывалась на разъяснениях Конституционного Суда РФ и Обзоре Верховного Суда РФ по делам данной категории. Суть ее в том, что ответчик должен доказать достаточность своих доходов для приобретения спорного имущества и не обязан доказывать, какие именно средства он использовал для его приобретения независимо от того, когда эти средства были получены. Такова дословно позиция высших судебных органов. Поэтому мы предлагали суду доказательства о размере доходов Мамонтовых, которые не связаны с проблемным займом у иностранного юридического лица.
При этом мы рассчитывали на адекватность применения государственного принуждения обстоятельствам этого дела, а именно тому, что нами было доказано получение не оспариваемого прокурором дохода в размере 3/4 от стоимости квартиры. Суд с нами не согласился. Но мы сильно и не расстраиваемся. Этот случай, когда решение есть, а вот как его исполнить на территории Германии при отсутствии двухстороннего межгосударственного соглашения об обязательности судебных решений, как в той песне, — «большой, большой секрет». Иногда победа — только видимость таковой, а поражение вызывает благодарность такого исхода.
Фото © Максим КАРМАЕВ, из архива «КВ»
