В 2015 году документальный фильм 22-летней омички Дарьи ФЕДЯЕВОЙ «Потерянная земля» стал участником трех кинофестивалей, в том числе, 37 Московского международного кинофестиваля. В этом же году Дарья защитила диплом факультета культуры и искусств ОмГУ. О кино и людях, которые не всегда правы, но всегда интересны, режиссер рассказала корреспонденту «КВ» Ирине БОРОДЯНСКОЙ.В 2015 году документальный фильм 22-летней омички Дарьи ФЕДЯЕВОЙ «Потерянная земля» стал участником трех кинофестивалей, в том числе, 37 Московского международного кинофестиваля. В этом же году Дарья защитила диплом факультета культуры и искусств ОмГУ. О кино и людях, которые не всегда правы, но всегда интересны, режиссер рассказала корреспонденту «КВ» Ирине БОРОДЯНСКОЙ.
– Дарья, начнем с вашей личной истории. Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
– Мама у меня преподаватель русского языка как иностранного в Омском танковом институте, папа – переводчик с немецкого языка. Сестре Лиле 13 лет, она тоже занимается иностранными языками. И еще учится в музыкальной школе, играет на фортепиано. Я как-то проанализировала состав своей семьи, и оказалось, что почти все мои взрослые родные – врачи и учителя. Все они приносят прямую пользу людям, поэтому иногда я думаю: "А что же я делаю для людей? Насколько это полезно?"
– Мама вас воспитывала по-военному строго?
– Мама для меня не столько наставник, сколько друг. Обычно родители как говорят: нельзя ходить по болоту, нельзя бегать по гаражам... А мама ждала, когда я прибегу, и говорила:"Ну что, набегалась?" Интересная дама. Но вместе с тем покритиковать любит.
– Повлиять на ваш выбор профессии родители не пытались?
– У нас в семье такого вообще нет. Делай что хочешь и будь что будет. Абсолютная свобода. Наверное, это отразилось на моем образе жизни. Хотя сейчас я понимаю, насколько это странно. Все-таки и школа у меня была, прямо скажем, не самая элитная, и район такой, что всякое бывает. Со всякими людьми приходилось общаться. Но при этой абсолютной свободе маме удается воспитывать так, что никто никуда не сворачивает. Я не понимаю, как это у нее получается.
– Самоконтроль – вещь важная.
– Да. Недавно я писала биографию для фестиваля "Кинопроба" и почему-то начала вспоминать, как во 2-м или 3-м классе мама сажала меня в троллейбус на остановке "Космос", и я ехала в ДК "Молодежный", который находился там, где сейчас театр "Арлекин". Каждый раз она меня отпускала, и я минут 40-50 ехала вечером через весь город. Это стало для меня, наверное, стартом самостоятельной жизни.
– Был любимый школьный предмет?
– Школьное образование для меня никогда не было первостепенным. Из предметов нравилась литература... Пожалуй, и все. Я любила рисовать и танцевать.
– Что читать нравилось?
– Мне до сих пор нравится "Маленький принц". Еще люблю Достоевского, но не совсем в любом настроении его почитаешь.
– У вас три дополнительных образования: хореография, музыкальное и художественное. Какое из них самое важное?
– Больше всего я любила свою художественную школу № 3 – потрясающее место, где каждый одержим своим делом. Оттуда, наверное, все и пошло. Я даже собиралась стать художницей. Были успехи по композиции и прикладному искусству, но без ярко выраженных талантов. Художку я окончила в 9-м классе, до поступления в вуз оставалось еще два года. По идее, все это время нужно было усиленно рисовать, но я только в 11-м классе подумала, что неплохо было бы пойти на худграф. Это было абсолютно несерьезно, и я поступила на "кино-фото" в ОмГУ. С тех пор занимаюсь этим всем.
– Диплом уже защитили?
– Да, 1 июля. Скоро получу корочки.
– Какая тема дипломной работы?
– «Социальная проблематика в фильмах современных российских документалистов». В дипломе две части: теоретическая и практическая. Теория – стандартная, анализ на 75 страниц. Практика – фильм.
– Тот самый, "Потерянная земля"?
– Да. Но мне хотелось бы отметить, что я делала его не для диплома, а для себя. Диплом – это ведь все равно формальность. Его пишешь, потому что так надо. А этот фильм я сняла бы в любом случае.
– Давно работаете в Films at work? Как попали туда?
– Работаю третий год. Это совершенно потрясающая история! Я достаточно открытый человек и, когда знакомые меня спрашивали, чем я хочу заняться, отвечала прямо: "Я хочу стать режиссером. Режиссером быть вообще классно!" И вдруг мне пишет продюсер компании Александр АСТАХОВ: "Слышал, ты хочешь стать режиссером? – кто-то ему просто мои слова передал. – Придешь на собеседование?". Я удивилась: "А что, в Омске есть такая компания?" Раньше я даже не знала о ее существовании. Он мне рассказал, я прошла собеседование и была безумно рада этой работе. Уже в следующем месяце поехала в командировку в Канны. Думаю: "А жизнь-то неплохая пошла!" Возможно, если бы не работа в компании, у меня все сложилось бы не так удачно.
– Почему?
– Она позволила мне сделать большой шаг вперед. Компания хоть и снимает только корпоративные, имиджевые фильмы, но мы постоянно находимся в съемочном процессе. Это отличный опыт. Конечно, для хорошего документального кино важна идея, сюжет, но это совершенно другое. Кроме того, меня поддерживают в коллективе. Я захотела уехать, чтобы снять "Потерянную землю" – и меня отпустили. В какой телекомпании мне бы разрешили так взять и уехать на полтора месяца?
– Вот вы рассказали, что временами думаете о собственной полезности. В качестве самостоятельного режиссера вы ставите перед собой какие-то сверхзадачи? Документальное кино должно учить?
– Может быть, я пересмотрю свою позицию, но сейчас мне кажется, что в творчестве ты делаешь что-то от невозможности это не сделать, а не для того, чтобы кого-то чему-то научить. У нас все-таки не СССР, есть какая-то свобода. С другой стороны, то, что ты делаешь... Может оказаться, что оно чему-то учит.
– Вот вы говорите, не СССР...
– Есть немного, конечно.
– За новостями следите?
– Новости лучше не читать, все равно там никогда не скажут правду. Это пропаганда. По сути, манипуляция толпой. У нас есть либо "Дождь", который говорит, что правительство – это зло, либо "Первый канал", который говорит, что правительство – это супер. Но я не верю ни тому ни другому, потому что, мне кажется, есть какая-то середина.
– Но тему для своего фильма вы ведь взяли откуда-то? Отдаленная территория, неразрешимая проблема...
– Все работы, которые я снимала до этого – вместе с моей одногруппницей, девушкой с уникальным видением мира Надеждой ПИЧКАСОВОЙ, были проблемные. На тот момент, когда я писала сценарий для "Потерянной земли", меня действительно возмущало: как это так, у нас столько полезных ископаемых, столько земли, а эти ресурсы используют другие страны. Мне это непонятно абсолютно. Ну, давайте тогда отдадим им эту территорию. В общем-то, так сейчас и происходит – на Дальнем Востоке передали уже что-то Китаю. Самое главное, что это потихонечку, потихонечку происходит, а мы в это время кричим, как у нас много земли, какие мы богатые и сильные. Уровень жизни при этом тоже не растет, потому что все берут, что хотят. В политике я не разбираюсь, и, может быть, мои рассуждения глупые и наивные, но то, что я вижу своими глазами, страшно. В фильме есть метафоры, которыми я пытаюсь намекнуть людям на то, что они сами во всем этом виноваты – каждый житель. В Омске тоже любят поговорить о том, что в городе то не так, это не так. А ты возьми и сделай, чтобы было так. Ты же ничего не сделал! Есть такая черта у русских людей. И фильм начинается со слов мальчика: "Вот люди жалуются, что все плохо, что президент плохой. А мне нравится наш президент".
– А вам нравится?
– Я не знаю. Я правда ничего не понимаю в политике.
– А как все-таки вы нашли сюжет для фильма?
– Моя подруга, с которой мы снимали этот фильм, родом с Чукотки. Она рассказала об этой ситуации, так и родился сценарий.
– Сколько человек у вас в команде было?
– Над созданием фильмы мы работали вдвоем. Потом нам только со звуком немножко помогли.
– Вокруг одного тематического пространства, с одной стороны, есть художественное кино, как "Левиафан" ЗВЯГИНЦЕВА, с другой – документальная журналистика, как "Путешествие из Петербурга в Москву" ЛОШАКА. Вы себя к какой из этих стихий относите и где себя лучше чувствуете?
– Вот в том-то и дело, что до того, как я сняла этот фильм, я относила себя к ЛОШАКУ, конечно. Ну а что? Говорить правду, быть наблюдательным. Потом я в какой-то момент расстроилась: что же я такое наснимала? Это не ЛОШАК, а ужас какой-то. Где же жизнь? Мне кажется, в итоге все-таки можно сделать документальное кино, которое будет более образным, чем документалистика, и будет восприниматься большим количеством людей. Когда я еще на втором курсе начинала снимать, я мечтала о том, чтобы все начали смотреть документальное кино, и хотела что-то для этого сделать. Меня волновала и волнует проблема, что оно не особо прокатное. Сейчас вот "Сноуден" выходит в прокат. Пройдет всего в 22 городах, и то это считается "вау!", потому что документальный фильм в кинотеатре – это в принципе редкий случай. А вот "полухудожественность" или "полудокументальность", мне кажется, позволит легче воспринимать фильмы о реальных историях. Может быть, я ошибаюсь, но пока у меня такое ощущение. Мне кажется, на стыке часто происходит что-то интересное.
– На кого-то из известных режиссеров ориентируетесь?
– Мне кажется, сильно ориентироваться ни на кого не стоит. Есть просто любимые режиссеры: Фон ТРИЕР, МЕЛИКЯН, ФЕДОРЧЕНКО, ВЫРЫПАЕВ и много кто еще. Фильм "Над электрическими облаками" ГЕРМАНА-младшего произвел сильное впечатление.
– "Левиафан", кстати, понравился?
– Да, очень. Я как раз его посмотрела, когда монтировала "Потерянную землю", и подумала тогда, что в стране у нас точно что-то не так. В моем фильме нет предыстории, но ситуация там, по словам местных жителей, была такая: один мужчина (точную его должность я не знаю) хотел купить порт, к которому был прикреплен поселок, а владелец порта не собирался его продавать. Тогда тот, который хотел купить, пригрозил ему, что закроет поселок. Второй посмеялся, не поверил: как это возможно? Вскоре поселку обрубили все коммуникации. Жители этого и соседнего поселков излагают это буквально так. Мне показалось, что этот фрагмент будет звучать как сплетня, так что включать его я не стала. Хотя на фестивале мне сказали, что надо было. Так вот, когда про "Левиафан" стали говорить, что такой грязи в России быть не может, мне это было очень смешно.
– Сериалы смотрите?
– Нет.
– Даже "Игру престолов"?
– Не смотрела. Меня все время спрашивают, и я все собираюсь посмотреть эти сериалы, но они так долго идут! У меня еще такая проблема: если я начинаю смотреть первую серию, то сразу же смотрю и 20 следующих. Не могу оторваться. На это и времени нет, и состояние после просмотра двадцати серий не очень хорошее.
– Вы получаете удовольствие от общения с людьми, которых снимаете? Легко удается убедить ответить на вопрос, раскрыться?
– То, что легко, мне неинтересно. Мне нравится постоянно преодолевать сложности, работать над собой.
– В фильме вы с такими бывалыми мужиками общаетесь. Страшновато не было?
– Я выросла в Чкаловском, так что не особо боюсь таких мужчин. Мне иногда говорят: "Даша, будь осторожнее, а то мало ли". Не знаю. Мне кажется, каждый – человек в итоге. Даже тот, кто нас бесит больше всего, кто кажется непонятным. Если с них снять все лишнее, то в итоге окажется, что они такие же люди, как и мы.
– Вообще режиссеру важно уметь найти подход к герою фильма, к члену съемочной команды?
– Наверное, так можно делать, но я не умею подход искать. Мне кажется, главное – прийти, понять, полюбить... Заинтересоваться по-настоящему. Если человек тебе не интересен, то, как бы ты ни изображал, что это не так, он тебе все равно не будет доверять.
– То есть важнее всего искренность?
– Да, но это не правило, это то, чем я руководствуюсь. Просто я не знаю пока людей, которые были бы мне не интересны.
– А в корпоративном кино вам над чем интереснее всего работать?
– Мы часто снимаем фильмы о заводах, о событиях, а мне ближе всего фильмы о людях. Ролики для стилиста Вадима БАТУРИНА стали для меня настоящим праздником. Получилось действительно хорошо.
– Вы недавно вернулись из Екатеринбурга. Как прошел фестиваль?
– Очень классный фестиваль, потрясающая организация. Была возможность пообщаться с молодыми режиссерами из других стран, посмотреть, какие темы их волнуют, и как они показывают это на экране. Для меня это очень хороший опыт. Чтобы самому что-то делать, нужно видеть, как делают это другие люди.
– Фестиваль посвящен российскому антропологическому кино. Фильмы в конкурсную программу отбираются по каким-то особым признакам?
– Это название всех ставит в тупик, но, так как антропологическое кино – это просто кино о человеке, соответственно, все фильмы о людях подходят.
– В конкурсе был фильм, который впечатлил?
– Да, мне безумно понравился фильм из взрослой программы – "Государь". Он о судьбе памятника Сталину, который расположен на территории монастыря. Люди в этой местности делятся на тех, кто считает, что его нужно снести, и тех, кто хочет оставить. Все очень комично показано. Эта картина взяла все основные призы.
– На каком фестивале лучше, Московском или Екатеринбургском?
– По атмосфере мне намного больше понравилось в Екатеринбурге. Москва сама по себе сложный, не мой город, а фестиваль проходил "рассеянно", одновременно на многих площадках. В Екатеринбурге, наоборот, все было очень локально, камерно и насыщенно.
– В командировки по России ездите, наверное. Есть провинциальный город, который особенно запомнился, понравился?
– Саранск. Мы там делали имиджевый ролик для FIFA. Маленький, красивый, чистый, люди очень хорошие. Культуре большое внимание уделяется, много музеев. Командировка была очень насыщенная, удалось посмотреть город со всех сторон.
– А как вам кажется, есть взаимосвязь между физическим состоянием города и моральным, интеллектуальным или психическим состоянием людей, которые там живут?
– Мне кажется, это абсолютно не взаимосвязанные вещи. Когда я приехала на кинофестиваль, меня один человек спросил, откуда я. Я ответила, что из Омска. Мне было очень приятно, что он тогда сказал: "Знаешь, я столько в последнее время талантливых людей из Омска встречаю!" Мне кажется, это показатель. Хотя и город у нас не самый плохой. Я его, правда, не могу объективно оценивать, потому что он родной и каждое место с чем-то связано.
– Расскажите теперь, что запомнилось за границей.
– Мои мама с сестрой два года жили в Африке, в Танзании, а я там провела полтора месяца. Это потрясающие ощущения! Едешь по дороге, а вокруг бегают жирафы. Русских там вообще нет. Я бы пожила в Африке... Бедности там много, конечно, но всегда тепло, и от холода зимой никто не умирает. Я когда рассказываю о своей поездке, почему-то все обычно пугаются эболы, каких-то смертельных укусов... Это все неправда, конечно.
– Как люди?
– Очень добрые. Агрессии больше в столице – как, наверное, и в любой другой стране. А там, где мы жили с мамой и сестрой, очень добрые люди. По идее, я бы нас, белых, на их месте ненавидела из-за колониального прошлого и рабовладения. У них музеи есть, где показаны все ужасы рабства. Русские "мученики" никогда в жизни бы не забыли, как над ними издевались. Они, наоборот, нам помогали. Как-то раз у нас машина застряла в грязи – тут же подбежали пятнадцать мальчишек и вытащили нас. Можно было подумать, что они это сделали из каких-то корыстных побуждений, но, пока мы их сами не поблагодарили, они ничего не просили. Потрогать белого человека у них – к счастью. Меня это удивило очень сильно.
А из европейских городов мне больше всего понравился Баден-Баден, где Достоевский проигрывал все свои деньги. Городок маленький, сказочный, тихий. Хотя он настолько спокойный, что там, наверное, два дня поживешь и скучно станет. А вот по Чкаловскому идешь, и не скучно! Шляпу наденешь – и уже тебе кричат, что как-то ты не так выглядишь. От дома до остановки ходить – уже приключение.
– У вас много друзей?
– Это провокационный вопрос. Принято ведь считать, что настоящих много не бывает, а я многих людей считаю своими друзьями. Может быть, это я такая наивная, но столько вокруг классных, очень хороших людей – интересных, умных, талантливых – что ограничивать себя смысла не вижу. Не скажешь же человеку: "Нет, спасибо, с тобой общаться не буду. У меня уже достаточно друзей".
– Как остаток лета проведете?
– Надо работать, английский учить. В остальном не планирую – жизнь такая непредсказуемая.
– Четких планов никогда не строите?
– У меня несколько раз были такие планы. Вот буду готовиться к поступлению, потом поеду поступать и перееду. В этом году, в июле, собиралась поступать в Школу документального кино и театра Марины РАЗБЕЖКИНОЙ. Оказалось, она в этом году не набирает курс. Собиралась переезжать в Питер – так все сложилось, что уже не переезжаю. И я решила больше не планировать.
– В судьбу верите?
– Да, очень верю.
– Значит, можно и не планировать.
– А, ну да. (смеется) Какая разница – все равно все будет так, как будет.
