Дочь создателя бренда «BGD-Bogdanov» Александра БОГДАНОВА Виктория не стала дизайнером, как отец, но еще совсем в юном возрасте проявила себя в управлении бизнесом.
В последнее время она развивает собственный бренд шапок, ориентированный на массового потребителя. О своем деле, проблемах легкой промышленности и собственном отношении к одежде Виктория БОГДАНОВА рассказала обозревателю «КВ» Ирине БОРОДЯНСКОЙ.
– Виктория, вы на стольких факультетах отучились. Искали свое?
– Я очень долго не могла понять, чего хочу. Мне кажется, после школы, в 16 лет сложно понять, чем ты хочешь заниматься всю жизнь. Поэтому пришлось немного перебрать факультеты, о чем совершенно не жалею. Я получила достаточно разнообразное образование, как гуманитарное, так и экономическое. И получаю особое удовольствие от той работы, в которой удается совмещать одно с другим.
– Когда начали работать?
– Пробовать себя в бизнесе я начала лет в 7 или 8, когда не было карманных денег, а очень хотелось их иметь. Я плела браслетики и сдавала на продажу. Потом в школе мы занимались тем, что называлось "мелким предпринимательством": продавали какие-то плакаты, косметику. Всегда интересовалась бизнесом папы и очень любила во время школьных каникул проводить время на его производстве.
– А когда у папы появился бизнес?
– В 1988 году. Были первые попытки создать свой бренд. Сначала это была кофточка, даже с названием – "Розовый фламинго". Она ему приснилась во сне – так было на самом деле. Это изделие стало очень хорошо расходиться. Поначалу папа делал все сам, позже появились работники на дому, потом это стало производством в полном смысле слова. Постепенно стали появляться новые модели, новый ассортимент. Заказов становилось больше. В свое время очень много дали российские специализированные выставки – оттуда стали появляться клиенты со всей России.
– Собственного магазина у него не было?
– Нет. Не знаю, насколько это правильно – начинать собственный бизнес, связанный с производством, с одной конкретной точки. Как правило, в этом случае сфера твоих интересов сужается и говорить о масштабировании почти невозможно.
– А когда "БОГДАНОВ" стало настоящим брендом?
– Не могу сказать, что однажды мы проснулись и поняли это. Думаю, очень большое поле работы еще впереди.
– Чем ваша мама, Александра Рудольфовна, сейчас занимается?
– Получилось так, что в последние годы мы все стали расходиться по своим направлениям. Я ушла в трикотажное производство. Сейчас идет разработка бренда шапок, совсем скоро мы его увидим. Мама работает с папой. Она всегда была его музой, что-то подсказывала. Но как истинная женщина и хранительница домашнего очага, раньше много времени проводила дома. Когда мы с братом выросли, у нее стало больше свободного времени. У нее отличный вкус, и я предложила папе подарить ей на Новый год образование в Московской Высшей Школе Стилистики. Совсем недавно она отучилась – и, я думаю, это сказалось в том числе на коллекции BGD весна-лето 2017 года. Шли более живые обсуждения при разработке моделей, и позитивно сказалось на продуманности коллекции. Помимо этого, у нее появилось желание заняться собственным бизнесом. Она выбрала направление, которое ей по силам, и уже занимается всеми подготовительными работами. Не буду раскрывать все карты, думаю это открытие для города будет ярким.
– Чем брат занимается?
– Он на десять лет меня младше. Через два года Даниил уезжает в Москву или Петербург поступать на кинорежиссуру. Он уже снимает некоторые бэйкстэйджи для BGD.
– В детстве, наверное, у вас даже покупной одежды не было?
– Нет, никто ни к чему не принуждал. И тогда и сейчас это дело добровольное. К тому же нужно знать, что делают другие марки и как это носится.
– То, что папа – дизайнер, как-то на вас все же отразилось? Наверное, стены дома были увешаны эскизами?
– Пока у папы не появилось отдельной производственной базы, у него была целая комната для творчества. Там стояла вязальная машинка с разными крючочками, которую я очень любила трогать. Папа вязал, рисовал там. Уже в полтора года, во время его обучения в институте, я смотрела, как он рисует, и тоже брала карандаш – помогала. Но, к сожалению или к счастью, дизайнером я не стала.
– А все же почему не стали, не поступили в ОГИС?
– Я полгода отходила на подготовительные курсы при Институте сервиса и поняла, что это не мое. Дизайн – это, конечно, очень интересно, но целиком уйти в это я была не готова. К сожалению, сейчас я совершенно не умею рисовать, хотя почти девять лет проучилась в художественной школе. Все, что могу, – это нарисовать макет на бумаге и объяснить дизайнерам, как это должно выглядеть. Главное, что меня понимают и на выходе получается результат – тот, который нужен.
– Наконец-то переходим к тому, чем вы сейчас занимаетесь. У вас свое предприятие. Оно как-то связано с маркой BGD? Это семейный бизнес?
– Не совсем. Сейчас папе интереснее заниматься не управлением, а дизайном, и, думаю, он будет развивать именно это свое направление. Вязальное производство было до недавнего времени не рентабельно. Решение было для нас очевидным: вязальное производство выделять как самостоятельную единицу, загружать его другими заказами. Это совершенно новая структура, новые клиенты. В том числе из этого появилась идея создания своего нового бренда. Намного удобнее будет регулировать загрузку, когда она твоя и ты можешь ей управлять.
– Можете более подробно объяснить?
– Изначально производство состояло из разных участков: швейное направление, вязаные вещи. Так как все это было единым целым, вязальное направление было частью общего цикла и страдало, процент месячной загрузки иногда составлял 20%, среднегодовой показатель был немногим выше. Думаю за три года улучшить этот показатель в три раза – более чем реально.
– Вы уже упомянули о шапках, о новом бренде. Другие изделия будут? Бренд уже разработан?
– Бренд разработан, и уже поданы документы на регистрацию. Есть первые промышленные образцы. Концепция подразумевает акцент именно на шапках, но в дополнение будем выпускать еще и шарфы. Так что процесс запущен, все идет своим чередом.
– Как будут распространяться ваши изделия? В бутиках BGD их не будет?
– Ни в коем случае. Это разные сегменты. Если BGD – это средний плюс люкс, то шапки – это более массовое производство. Средняя розничная цена будет, думаю, в районе полутора тысяч рублей. Для качественной шапки, выполненной из правильных материалов, с хорошим дизайном, это вполне приемлемая цена. Конечно, мы еще в процессе маркетинговых исследований. Посмотрим, что нам может позволить рынок. Возможно, придется внести коррективы в стратегию.
– Но, как и в случае с BGD, география поставок Омском не ограничится?
– Конечно. Мне интересны большие задачи, сложные.
– Сколько сотрудников у вас сейчас работает?
– Вместе со мной 30.
– Можете как-то описать шапки? На какую аудиторию они будут рассчитаны?
– Это достаточно универсальные модели для широкой аудитории. Состав материалов будет таким, что в шапках не замерзнешь, при этом они будут соответствовать нашим вкусовым предпочтениям.
– Отец к дизайну шапок отношения не имеет?
– Думаю, у него всегда можно спросить совет, но внутренне он предрасположен к другому. BGD – это его отражение. Он любит именно этих женщин, именно этот типаж, их утонченность, романтичность. Поэтому, конечно, шапки – это уже не его задача. У нас в городе есть ОГИС, который выпускает превосходных дизайнеров, и мы с удовольствием с ними сотрудничаем.
– Материалы закупаете от иностранных производителей?
– Да, пряжа почти вся итальянская. Проверенные поставщики, отработанные составы.
– С Китаем работать не думали? Многие ведь сейчас отсылают туда заказ, макет и получают назад готовые вещи. Говорят, это выгодно.
– Никогда не думали работать с Китаем, потому что не возможно находиться в одном месте, а результат получить в другом. Клиент BGD никогда не простит ухудшения качества, а в случае с шапками в этом нет экономического смысла. Больший смысл сделать наоборот: создать сильный бренд и поставлять готовую продукцию в Китай.
– Как экономические, политические изменения последних лет повлияли на ваш бизнес?
– Очень сильно отразилось колебание курса валют. Себестоимость и рентабельность плясали во все стороны. Когда планировался закуп материалов, цены рассчитывались одни, а потом, когда пришло время платить по счетам за материалы, курс евро стал гораздо выше. Отложить закуп тоже было невозможно, иначе сбились бы производственные циклы, а это вышло бы еще дороже. Потом курс откатился назад, и мы в конечных продажах уже не сильно отличались по цене от западных конкурентов. То есть мы проиграли за год дважды по не зависящим от нас причинам. Как и многие наши коллеги по отрасли, мы тогда были рады выйти хотя бы в ноль. Не так страшно, что курс растет или падает, но хотелось бы, чтобы это происходило не так резко. То, что в последнее время валюта более-менее закрепилась, успокаивает.
– Отношение покупателей к отечественным товарам по политическим или каким-то иным мотивам не изменилось? Больше стало тех, кто предпочитает именно российскую одежду?
– Одни наши московские партнеры отмечают, что это действительно так. Раньше они занимались проектом, связанным с российским дизайном, и им иногда сложно было убедить человека, что носить одежду отечественных дизайнеров очень модно и практично. По словам все тех же партнеров, после крымских событий и подъема патриотического духа многие пересмотрели свои взгляды. Носить одежду своих дизайнеров стало престижно.
– Переезжать не планируете?
– Нет. Мы любим свой город и хотим его развивать. Я понимаю, с чем связано недовольство нынешней ситуацией, но не считаю, что это повод опускать руки. И мне хочется, чтобы у людей в Омске было больше интересных мест для работы. Нефть и ее наличие у нас в стране – это, конечно, очень здорово, но помимо этого хотелось бы видеть и все остальные отрасли. Если говорить об Омске, очень странно, что у нас ничего нового и значимого в легкой промышленности не появляется. Согласитесь, образование в этой области у нас сильное, кадры есть. Еще как минимум лет десять эти кадры будут выпускаться. Это то время, которое у нас есть в запасе.
– Если не разъедутся.
– Эти десять лет как раз и нужно потратить на то, чтобы не растерять потенциал. Еще в Омске есть производственные мощности. Заводы, цеха периодически продаются. Хотелось бы, чтобы они не переходили в офисы, в коммерческую недвижимость, а все-таки оставались нашим стратегическим преимуществом, служили базой для развития региона – по разным направлениям производств.
– Кстати, о российских дизайнерах. Есть у вас любимые персоналии или торговые марки?
– Смотря о чем идет речь. В России есть большие фабрики, которые шьют более массовую одежду: в Ростовской области – "Элис", в Новосибирске – "Синар". Там давно отлаженная структура бизнеса: механизмы найма персонала, механизмы обучения... Они уже несколько десятилетий строят эту систему, и очень здорово, что они ее сохранили. В этом они служат мне примером. Есть те, кто мне интересен как пиар-проекты, например, АХМАДУЛИНА и ТЕРЕХОВ. Это мелкосерийные производства, но тем не менее эти имена на слуху.
– Может быть, среди иностранцев есть кумиры?
– Я абсолютно спокойно отношусь к одежде – именно как к одежде. Поэтому кумиров точно нет. Бывают какие-то отдельные элементы у известных марок, которые мне нравятся. Например, как оформлен был интернет-магазин у Dolce & Gabbana, и нравится то, как они подходят к витринам. Но это сумасшедшие инвестиции! При том что их платье стоит от полутора тысяч евро и сделано из очень простого хлопка. Но это работает! У Armani мне очень нравится отточенность силуэтов. Интересен феномен Loro Piana и то, с каким трепетом сами итальянцы относятся к этому бренду. Бывает, что и простые марки выдают интересные вещи. Допустим, проект Incity, корни которого в России, в принципе, я считаю, что он очень успешен.
– Бывает, что что-то с бизнесом не ладится и вы просто не знаете, как поступить?
– Конечно бывает. Взлеты и падения – это вполне естественно. Иногда бывают очевидные решения, а иногда бывают трудные задачи, которые приходится долго распутывать. Я думаю, не стоит бояться в таких случаях, а стоит и пользоваться услугами консультантов. Когда ты находишься в тупике, взгляд со стороны может быть очень полезен. Есть такое высказывание: "находясь в мясорубке, нельзя понять, как она устроена, и починить". Сама стараюсь постоянно учиться и призываю всех к тому же. Даже если в процессе обучения ты не получаешь новых знаний, оно все равно дает заряд – а это порой еще большая составляющая успеха. Этот год у меня прошел достаточно скудно в плане обучения, не считаю, что это правильно. Учила только языки.
– Какие языки?
– Итальянский и китайский. Китайский – это очень и очень сложный язык.
– Итальянский – это можно понять. А почему китайский?
– Наступил тот момент, когда хотелось начать изучать что-то сложное. За этим языком стоит совершенно другое мировоззрение. И это очень интересно с точки зрения изучения культуры. Каких-то промышленных целей изучения языка не было, тем более Китай сейчас объявил новый курс развития экономики и закрывает часть промышленных предприятий в совершенно разных областях. Это значит, что цены на импорт в течение ближайших лет вырастут во всем мире. И здесь я вижу большие перспективы для России.
– Когда у нас заявили о важности импортозамещения, на вас хоть какие-то блага снизошли?
– Абсолютно никаких. Мы и не просили. Вообще, мне кажется, что снисхождение благ на бизнес это чаще вред, чем благо. Для бизнеса самое важное – это понятные и максимально простые правила игры, общие для всех.
– Кредиты вы берете?
– Нет, никогда. Страшно потерять все, если что-то пошло не так.
– Чем занимаетесь в свободное время?
– Есть такая проблема – я трудоголик. Если я работаю меньше 10–12 часов в сутки, то теряю интерес к жизни. Когда есть время, стараюсь встречаться с друзьями, с семьей время проводить.
– Путешествуете много?
– Да, конечно! Часто это рабочие командировки. Если все складывается хорошо, то два раза в год куда-нибудь летаю отдыхать. 20-30 стран уже посетила. Смена обстановки очень много дает. Так я разгружаюсь.
– Самое яркое впечатление какая страна или город произвел?
– Как ни странно, Будапешт. Наверное, потому что я ничего не ждала от этого города, а он меня удивил. Архитектура похожа чем-то на французскую, но более душевная. Город – живой. Нравится, конечно, Рим, Париж. Недавно я была в Сочи, это был мой первый визит туда. Я осталась под впечатлением от города! Мы с подругой провели в дендрарии почти целый день. Сказочно красиво! Время останавливается и ты погружаешься в состояние "кто понял жизнь, тот больше не спешит". На самом деле везде интересно! Надо путешествовать, расширять горизонты, смотреть, как что устроено. Очень хотелось бы еще съездить в США. Нам очень много об этой стране говорят, поэтому хочется самой все увидеть. Я очень люблю путешествовать, но у меня никогда не возникало желания остаться где-то заграницей. Наоборот, домой я возвращаюсь на подъеме патриотизма.
– Какие у вас планы на будущее, мечты?
– Их очень много. В первую очередь продолжать и работать над начатым. Хочется открывать или быть сопричастной к открытию новых производств. Ведь любое производство – это магия, которая завораживает. Надеюсь, в следующем году найду время и наконец поступлю в аспирантуру. Интересно также попробовать себя в преподавании и писательстве.
Биография
БОГДАНОВА Виктория Александровна родилась 16 июля 1990 года в Омске. В 2007 году окончила гимназию №75. С 2008 по 2010 год училась на факультете журналистики ОмГУ. С 2011 по 2015 год получала высшее образование в ОмГУПС на факультете "Связи с общественностью" (диплом специалиста). Параллельно училась по программе профессиональной переподготовки в ОмГУ по направлениям "Управление развитием бизнеса" (2010-2012 годы), "Финансы и кредит" (2012 – 2014 годы). Также получила дополнительное образование в ОмГУПС по специальности "Переводчик в сфере профессиональных коммуникаций" (2012 – 2014 годы). Прошла более двадцати тренингов в области менеджмента и коммуникаций.
С 2010 года по сентябрь 2015 года работала в компании "BGD – Bogdanov": с ноября 2010 по февраль 2015 года – менеджером по развитию на производстве женской одежды, с марта 2015 года – заместителем директора.
С октября 2015 года – индивидуальный предприниматель, занимается трикотажным производством.
