В кинотеатрах третью неделю идет фильм «Тобол».
В центре сюжета – золотой поход Бухгольца, в результате которого на карте России появился Омск. Исполнитель роли Бухгольца Александр ЛАЗАРЕВ-младший приезжал на недавнюю презентацию. О том, каким он увидел образ основателя Омска, от каких судьбоносных ролей поначалу отказывался, о родительских генах и продолжении династии популярный актер рассказал корреспонденту «КВ» Эльвире КАДЫРОВОЙ.
– Александр, вы рано начали сниматься в кино, выходить на сцену. Помните свои детские дебюты?
– Конечно помню. Самое первое попадание на съемочную площадку случилось очень давно. Это был сериал, кстати, один из первых, который назывался «Тайна Эдвина Друда». Я там играл маленький эпизодик – мальчишку на кладбище, который бросается камнями в героя Льва ДУРОВА. Потом, через несколько лет, когда я чуть подрос, у меня было подряд две картины. Фильм «Первая любовь» по Тургеневу, где я играл Володю, и «Профессия – следователь», достаточно известный телесериал.
– А театр?
– В театре мой первый выход на сцену – в спектакле «Леди Макбет Мценского уезда». Я играл там Федю Лямина.
– Какой-то интересной истории, связанной с этим, нет?
– Ну почему же, есть история. Меня ввели в спектакль перед гастролями в Чехословакию. Это были 1970-е годы, понятное дело, «железный занавес», и вдруг – Чехословакия. Заграница, жвачка, джинсы, кассеты – это же с ума сойти! А еще и есть возможность сыграть в театре. Я обрадовался страшно, быстренько выучил слова, не придавая значения ни сюжету, ни смыслу. Мне удалось единственный раз в жизни порепетировать с Андреем Александровичем Гончаровым, нашим великим театральным режиссером. И у меня даже было от него замечание. Когда я начал в зажиме поправлять волосы, он сказал: «Надеюсь, на спектакле этого не будет». Ну вот, мы приехали в Чехословакию, вроде прекрасно все. А у меня первое появление в конце первого акта. Я прихожу, а там праздник, все танцуют, все красочно. Я стою, счастливый, улыбаюсь. Папа говорит: ну что ты улыбаешься, ты сосредоточься, у тебя большая сцена впереди. А ты тут сидишь – рот до ушей. Я, конечно, не обратил внимания. На второй день повторилось то же самое, а потом я не вовремя вышел на свою сцену. Там герои никак не должны были меня видеть. А я выхожу и краем глаза замечаю, что актер, играющий главную роль, шмыгнул чуть ли не под кровать, чтоб нам с ним не встретиться. Я понял, естественно, свою оплошность, перепутал слова, куда-то ушел, упал. Они там кое-как вырулили, а я убежал в гостиницу, зарылся под одеяло и ревел белугой. Слышу, шаги отца по коридору. Как шаги Командора. Он открывает дверь и говорит: «Ну что, доулыбался?!» С тех пор я очень волнуюсь перед каждым спектаклем. До сих пор!
– Будучи профессиональным актером, в 1990-х годах вы начинали с арт-хаусного кино – «Приятель покойника», «Умирать легко», и настоящий шедевр, фильм поколения – «Тело будет предано земле, а старший мичман будет петь». Расскажите немного об этом.
– Видимо, в Омске любят этот фильм, мне буквально только что напоминали о нем. Его снимал режиссер Илюша МАКАРОВ. Мы с ним подружились, я играл потом у него еще в нескольких картинах. А тут я поначалу отказался. Хотя у МАКАРОВА это был дебют в кино, а работа с дебютантами – большое удовольствие. Если ребята талантливые, они прямо рвут, у них нет еще никакого налета киношного и восприятие собственной работы очень незамутненное. Но роль Игоря, она такая странная, неоднозначная. Я прочитал сценарий и сказал, что этого героя играть не буду, мне это не нравится. Роль предложили СЕРЕБРЯКОВУ, но он в это время уже где-то снимался. Потом пригласили ПЕВЦОВА, он тоже оказался занят. И тогда мне уже сказали: ты что дурак от таких сценариев отказываться? Не надо себя как-то ассоциировать с этим – ты же артист. Так, подурачишься. В итоге получилась одна из моих любимых картин.
– Сейчас пошли более стереотипные фильмы?
– Что предлагают – из того выбираем.
– МакМерфи в спектакле Ленкома «Пролетая над гнездом кукушки» – сколько нервов и душевных сил было вложено в эту работу?
– Я там тоже согласился на роль не сразу. Этот спектакль очень тяжело рождался, тяжело выпускался. Видимо, потому что актеры нашего театра привыкли к ЗАХАРОВУ, к его четкой, конкретной работе. Когда он приходит, он уже знает, чего хочет от каждого артиста, он видит спектакль целиком. Александр МОРФОВ совсем другой режиссер, он творит на месте, на площадке. И было ощущение, что спектакль не склеивается. На МакМерфи было распределено три человека: АБДУЛОВ, ПЕВЦОВ и я. Мы пришли на первую репетицию, я понял, что мне тут абсолютно нечего делать, и перестал ходить. Потом Александру Гавриловичу что-то не понравилось, и он тоже ушел с репетиции. В итоге, когда все же выпустили спектакль, я решил посмотреть. Думаю, так, гляну. Вошел в заднюю дверь в коридоре, стою смотрю… И так я стоял до конца спектакля, зареванный, с выпученными глазами, не мог вообще с места сдвинуться. Потом пошел к своему другу, нашему замдиректора, в кабинет и говорю: «Понимаешь, я сейчас видел грандиозный спектакль!» А тут и МОРФОВ, вошел и спрашивает: «Ну что, у нас есть необходимость в еще одном актере, будешь работать?» Я говорю: «Буду!» Вот с тех пор мы с ним подружились тоже. И у меня с этим спектаклем странное ощущение времени. Мы его играем одиннадцать лет, а мне он все кажется премьерным.
– Вы по жизни однолюб и в семейном плане, и в театральном: один театр, одна жена. Это у вас, наверное, от родителей?
– Думаю, что от меня в первую очередь. Но, естественно, родительский пример, образ жизни, то, как они друг друга любят и уважают, берегут отношения, как относятся к профессии, – все это повлияло.
– А вообще тяжело быть ребенком известных людей?
– Сначала – да. Пока ты сам чего-то не сделал, непросто. Когда ты доказал, что сам что-то можешь, тогда уже неважно.
– Но в детстве, вероятно, принадлежность к знаменитой семье – некий бонус, можно перед одноклассниками повыпендриваться?
– Это не бонус, конечно, но выпендриваться я любил. И от отца получал по мозгам за это серьезно.
– До такой степени, что стали сниматься под псевдонимом Трубецкой? Кстати, откуда такая фамилия всплыла декабристская?
– Просто была такая необходимость. Мы всей семьей снимались в фильме «Село Степанчиково и его обитатели». И вот возникла проблема: два Александра ЛАЗАРЕВА в одной картине – как с этим быть? Ну хотя бы имена были разные. И когда мама поделилась этой проблемой со своей подругой Валентиной Илларионовной ТАЛЫЗИНОЙ, та сказала: пусть Шурик возьмет какую-нибудь другую фамилию. Но только не Иванов – Петров – Сидоров, а что-нибудь звучное: Муравьев-Апостол, Трубецкой. Вот так взяли звучную фамилию. Но это было лишь один раз. Потом я стал Александр ЛАЗАРЕВ-младший, и этой приставкой очень горжусь.
– Вы росли практически за кулисами, да и дома, наверное, всегда было много знаменитостей?
– Да, мы жили напротив театрального ресторана, где после спектаклей собирались артисты из всех театров. И как правило, какая-то часть этих сборищ перетекала к нам домой. То, что сейчас приходит в голову, это как я познакомился с Андреем МИРОНОВЫМ. Я не раз про это рассказывал, но история действительно очень смешная. Мне было лет восемь – девять, у меня болело ухо. Нянька поставила мне компресс, сверху какой-то платок девчачий. Лежу, ухо болит, вид дурацкий. Вижу, зажигается свет, в прихожую входит компания. Мама сразу на кухню, а папа заглядывает ко мне в комнату и говорит: «Ты хотел с МИРОНОВЫМ познакомиться?» – «Да» – «Андрей, зайди сюда!» В дверном проеме появляется силуэт. «Привет! Я Андрей. Чего не спишь?» – «Ухо болит» – «Все, давай спи. Пока!». Познакомились. (Смеется). Потом, когда мы с Машей МИРОНОВОЙ играли в спектакле «Плач палача», а она иногда так похожа на Андрея Александровича, я подумал: если бы ему сказали тогда, что этот мальчик с перевязанным ухом будет через двадцать лет играть с его дочерью в спектакле у его лучшего друга Марка ЗАХАРОВА, вот бы он удивился!
– А мне сейчас другое вспомнилось. Тоже двадцать назад на обложке какого-то глянцевого журнала вы были сняты вместе с Полиной, она тогда еще ходила в детский сад. И вот – уже актриса. Как у нее успехи?
– Я очень доволен тем, как она работает. У нее сейчас в Маяковке главные роли. И она доказала, что имеет право их играть, что она не за фамилию получает эти роли, а за свой талант. На ее первый спектакль «Месяц в деревне» мы с женой ходили одиннадцать раз. Она волновалась, мы волновались. И когда один раз мы не пришли, ее коллега спросил: «Поля, а где родители-то? Что-то их не видно сегодня».
– Вы вместе никогда не играли?
– Было – в кино, в сериалах. Первое ее появление на экране – фильм «Парк советского периода». Она там играла мою дочку. Прямо артистка-артистка: плакала, рыдала так по-настоящему, слезами. Недавно мы с Полей снялись в очень хорошей истории, она будет называться «Дипломат». Должна была выйти еще год назад, но сейчас на каналах много отснятого материала. Но будем надеяться, обещали, вроде бы, в марте.
– В фильме «Тобол» вы исполняете роль Бухгольца. Это практически человек-легенда. Прижизненных портретов не сохранилось. Трудно играть подобный материал?
– Наоборот, это легче. Потому что есть только поступки. Ты не знаешь, как этот человек выглядел, как он ходил, говорил, и ты можешь идти от своего «я». Как указано в нашем актерском постулате: я в предлагаемых обстоятельствах. Вот есть некий Бухгольц, который совершил замечательное путешествие в Сибирь, на обратном пути заложил город Омск. В фильме еще происходит интересная трансформация героя. Сначала он у нас такой щекастенький, в буклях, русский помещик, и что с ним сделала экспедиция – другого человека, который принимает решения, отвечает за большое количество людей.
– Кстати, вы впервые у нас в городе?
– Да. Но я ничего не видел, только с самолета. Папа с мамой тут были не раз на гастролях, а гастроли раньше были длинные – по месяцу. Меня не взяли, и я помню эту обиду страшную, потому что был в том возрасте, когда меня нельзя было отрывать от родителей. Я хотел быть где угодно, лишь бы с ними. И вот они уехали в Омск, а меня отправили с детским садом на дачу. Потом они еще раз ездили сюда, но мне уже было лет двенадцать, у меня была своя компания, и я уже не хотел никуда ехать. (Смеется.)
– Есть ли какая-то прелесть в таких вещах, когда ты прилетаешь на один день в какой-то город, потом в другой, третий, или это утомляет?
– Физически это, конечно, сложно. Но узнавать что-то новое, общаться с людьми всегда интересно.
Биография
Александр ЛАЗАРЕВ родился 27 апреля 1967 года в семье актеров Московского театра им. Вл. Маяковского Светланы Владимировны НЕМОЛЯЕВОЙ и Александра Сергеевича ЛАЗАРЕВА. В 1990 году окончил Школу-студию МХАТ. Служит в Московском театре Ленком. Среди заметных театральных работ – главные роли в спектаклях «Женитьба Фигаро», «Королевские игры», «Пролетая над гнездом кукушки». Последний играется сейчас вне стен Ленкома. Снялся в нескольких десятках фильмов и телесериалов. В числе профессиональных наград премия «Чайка» за роли в постановках «Плач палача» (2003) и «Затмение» (2006), и «Хрустальная Турандот» – за спектакль «Королевские игры».
Женат на Алине АЙВАЗЯН (с будущей женой познакомился еще в школе). Дети: дочь Полина, сын Сергей.
