После трагической гибели Александра СКРИПКИНА ряд его бывших сотрудников сбежали, прихватив с собой компьютеры и техническую документацию (полная версия).
В июне 2019 года в прошедшем в Москве конкурсе Mrs World Russia победила омичка Екатерина КУЗНЕЦОВА, мать четверых детей, обладательница двух высших образований и руководительница АО «Сибирская дорожно-строительная компания» (АО «СДСК»), которое она унаследовала от своего отца – СКРИПКИНА Александра Дмитриевича – в связи с трагическими событиями: бизнесмена в ноябре прошлого года по неосторожности убил на охоте его приятель из Тюмени. Спустя год после происшествия обозреватель «Коммерческих вестей» Анастасия ПАВЛОВА побеседовала с Екатериной, чтобы узнать, как она освоилась в новом статусе главы производства.
– Катя, мне не хочется лишний раз бередить ваши довольно свежие раны, но я не могу не спросить: не подозреваете ли вы, что вашего отца застрелили на охоте вовсе не случайно? Простите мой цинизм, но это довольно неоригинальный способ сведения счетов между бизнесменами. Я в курсе вердикта уголовного дела, в котором ясно сказано, что это несчастный случай, но все же.
– Безусловно, я полнилась подозрениями все эти 11 месяцев, сталкивалась с крайне противоречивой информацией. Гибель моего отца совпала с его явными успехами в бизнесе – в последнее время он успешно возглавлял тюменское дочернее предприятие ООО «Маурер-Мостострой-11». За два года папа достиг весьма внушительных высот. А вот в Омске ему, к сожалению, пришлось обанкротить свое детище – ЗАО «НОМБУС». Но при этом в АО «СДСК», где он оставался генеральным директором, были крупные заказы на строительство асфальтобетонных заводов. Только один проект оценивался в 20 миллионов рублей, остальные были на том же ценовом уровне. Буквально на днях я решилась отправиться на место трагедии и лично оценить то, что произошло, – мы возвели там крест.
– И каковы ваши впечатления?..
– Многие недоумевали, как можно не услышать и не увидеть снегоход – он же яркий! Не увидеть в профессиональный оптический прицел человека на расстоянии двухсот метров – да как это возможно! Но я встала там, где произошел выстрел, и действительно увидела лишь головы своих спутников. Получается, там низина с деревьями и высокой травой. Снегоход увидеть нереально. Судя по всему, в день трагедии – 3 ноября – был сильный ветер, а потому и слышно было очень плохо. Близкий друг папы, который его и застрелил, заявил, что ему показалось, будто он увидел косулю. Это неудивительно. Если смотреть с того места, подпрыгивающий на кочках снегоход – вернее, головы людей на нем – издали и вправду можно принять за животное. Конечно, колоссальная ошибка ответчика по делу в том, что он не убедился в том, что видит цель – а это, собственно, главный принцип охоты. Тем более нельзя стрелять по линии леса. Егерь также допустил нарушения – не проследил за тем, чтобы охотники надели спасательные жилеты. Похоже, инструктаж также не был проведен. Не увидев все это своими глазами, не убедившись в том, что версия следствия оказалась верной, я, возможно, и продолжала бы винить папиного друга в произошедшем. Но самое главное – вместе с моим отцом на снегоходе ехал сын его друга. Сомневаюсь, что «сводить счеты» взялись бы с таким риском для собственного ребенка.
– Так это был все-таки его друг, не деловой партнер?
– Они работали вместе. В 1993 году они начали заниматься строительством асфальто-бетонных заводов. Но к тому времени, несмотря на то, что их деятельность оставалась схожей, они не пересекались, общались только по-дружески. Друг жил в Тюмени.
– К слову о Тюмени. Что стало с филиалом «Мостостроя-11»?
– Я не имею никакого отношения к данной компании и не знаю ее дальнейшую судьбу, но одно знаю точно: моего папу заменить невозможно. Папа обладал уникальным техническим складом ума и полностью выкладывался на работе. Несмотря на уголовные дела в его отношении в Омске, он из них выходил чистым, как стеклышко.
– Вы имеете в виду уголовные дела по поводу невыплаты заработной платы?
– Да. Он неизменно работал честно. Думаю, он вообще мог бы стать миллиардером, будь его цель именно зарабатывать деньги. Но он трудился на идею.
– Какую идею?
– Он внедрял в производство изобретения. Например, он создал современный теплообменник, взяв за основу немецкие разработки. Впоследствии эти данные втайне от папы продавали на сторону его же сотрудники. К несчастью, имела место быть явная недоработка: трудовые договоры заключались без пункта, в котором ясно бы прописывалась ответственность за распространение технических данных.
– Это были не единичные случаи?!
– К сожалению, нет. Показательным стал 2016 год, когда те люди, которые продавали не свои разработки, ушли из ЗАО «Номбус» и создали отдельную организацию, того же профиля, забрав клиентскую базу и скопировав сайт компании. Они весьма активно вставляли палки в колеса папиной структуре.
– Переманивали клиентов?
– И этим занимались, да, и жаловались в прокуратуру на невыплату заработной платы. Тогда явственно ощущался кризис в строительной отрасли и деньги приходилось выдавать с задержкой. Подставы со стороны сотрудников и рост долгов вынудили папу обанкротить предприятие. По злосчастному совпадению точка в банкротном деле была поставлена 2 ноября – буквально за день до папиной смерти. А накануне он пришел к коллективу АО «СДСК» и заявил, что будет проведена реструктуризация.
– Что именно он задумывал сделать?
– Не могу утверждать точно, потому что он не делился столь подробно своими планами – я тогда вообще жила в Москве. Знаю, что он хотел перестроить зарплатную схему и работать больше в Тюмени... Возможно, что-то еще, не знаю.
– Почему вы решили возглавить компанию после ухода Александра Дмитриевича?
– Честно говоря, я могла бы и продать ее – это был бы самый простой выход из ситуации. Для меня перенять управление ею – дань уважения, любви и благодарности к отцу. Конечно, это оказалось сродни шоковой терапии – как если бы первокласснику пришлось сдавать экзамены на поступление в вуз.
– Вам кто-то помогал?
– На производстве оказались очень полезны люди, оставшиеся верными отцу. Но их единицы. Большинство, узнав о папиной кончине, в прямом смысле слова бежали, прихватив с собой компьютеры.
– Вы не пытались вернуть имущество фирмы?
– Мне было не до этого...
– Понимаю.
– Конечно, мне никогда не удастся приблизиться к тому уровню развития компании, которого добился мой отец. Но я очень стараюсь не упустить то, что есть.
– И как обстоят дела?
– Все производственные мощности загружены. Заказы есть, и мы умудряемся их выполнять раньше срока. В мае этого года мы продали первый теплообменник после папиной гибели. Собрали его за месяц, хотя на это, как правило, уходит гораздо больше времени.
– Сколько он стоит?
– Все зависит от комплектации, типа горелок, на какую мощность он рассчитан.
– Каков диапазон стоимости?
– От двух до четырех миллионов рублей. Те, что дороже, – контейнерного типа.
– И кто их покупает?
– В основном асфальтобетонные заводы, битумные хозяйства на Севере – Новый Уренгой, Салехард, Сургут. Также поставляем в Казахстан. Мы делаем битумные установки, резервуары, цистерны, емкости для хранения битума, сушильные барабаны, все виды комплектующих. Работаем только под заказ, так что у нас нет выбора, как в магазине. По чертежам заказчика можем выполнить практически любую металлоконструкцию. В последнее время все больше владельцев асфальтобетонных заводов предпочитают теплообменники нашего образца, поскольку они позволяют разогревать большие объемы битума. Правда, мы уже не строим заводы сами, как это делал папа, – это весьма трудоемко и сложно. А он возвел не меньше сорока заводов по всей России.
– Ваши мощности ограничены сейчас?
– Нет, мы можем взять любой заказ. В крайнем случае нанимаем подрядчиков. Каждый месяц поставляем оборудование в три-четыре города. Сейчас собираемся чинить завод в Екатеринбурге – будем поставлять туда комплектующие.
– Кризис отступил?
– Нет, продолжается. Но бизнес рентабельный. Конечно, есть сезонность спроса. В моменты снижения активности выпускаем детали для железной дороги, так что цех никогда не простаивает.
– Как с конкуренцией?
– В Омске помимо нас есть эта фирма с бывшими папиными соучредителями и наши партнеры, с которыми мы тесно сотрудничаем. В России в целом есть подобные предприятия, но нам вполне хватает работы. Мы не злословим о своих конкурентах, а вот они не гнушаются распространением недостоверной информации. Хорошо, что клиенты уверены в нашей надежности и не верят сплетням. Эти люди рассылали письма в духе «не верьте этим мошенникам»...
– Пакостят бывшие партнеры Александра Дмитриевича?
– Да. Папа был слишком добр, и этим его качеством нередко злоупотребляли. Он мог бы добиться масштабного успеха, если бы не такие «друзья».
– Расскажите, с какими сложностями пришлось столкнуться, вникая в новое направление.
– Помимо уже упомянутых мной вынесенных компьютеров и прочей оргтехники, сбежавшие сотрудники прихватили с собой всю техническую документацию.
– И как вы ее восстанавливали?
– Покупала.
– У них же?!
– Ну да. У меня не было иного выбора.
– Вы что, не могли ее изъять при помощи правоохранительных органов?
– Мне нужно было срочно заниматься делами компании, не хотелось тратить силы и время на разборки. Помимо чертежей, договоров, технических паспортов и прочего исчезла вся информация с жестких носителей – ее стер программист, который сейчас работает на папиных экс-соучредителей. Более того, выяснилось, что он установил программу, которая годами перенаправляла информацию о заказах, всех поступающих звонках и письмах его «партнерам». Папа у меня был человек не очень современный в сфере компьютерных технологий, он и подумать не мог, что такое возможно. Полагал, что кто-то «сливает» данные о заказах и даже в итоге нанял человека, который должен был это расследовать.
– И эти «партнеры» перебивали заказы более низкой ценой?
– Именно.
– Классика. А срок давности не вышел? Не планируете призвать на их головы возмездие?
– Мне не хочется марать руки. Я знаю их сызмальства. Это ведь не просто соучредители компании, а папины близкие друзья. Мы вместе справили немало празднеств...
– Много заказов переманили?
– Сложно судить. Я ведь не знаю, много ли у них появилось новых клиентов. Не мониторю это – своих забот хватает. Не удивлюсь, если у них в целом больше заказчиков, они ведь сколотили целую команду.
– А у вас сколько человек?
– В офисе – семь. Я полностью обновила состав. В цехе персонал работает по договорам ГПХ. Папины друзья пытались подкупить некоторых ценных сотрудников, чтобы они ушли. Но те остались...
– Вы чувствуете себя преданной?
– Скорее мне обидно за папу. Досадно, что люди ставят материальное выше отношений. Мои ценности построены с точностью до наоборот. Папа работал всегда за идею и все деньги вкладывал в бизнес же, он не был богатым. В последние годы мне даже пришлось продать квартиру – полученные средства пошли на выплату по его трудовым кредитам.
– Насколько я поняла из ваших соцсетей, вы вообще-то тяготели к бизнесу попроще – фотографировали младенцев.
– Да, сейчас забавно это осознавать. В Москве я довольно быстро вышла на клиентов, и цены на фотосессию моего авторства достигали 25 тысяч рублей. Я даже начала задумываться об открытии собственной студии. И 3 ноября также была на съемке. Во время работы я не отвечаю на телефон. В тот роковой день я обнаружила кучу пропущенных звонков от мамы и тети, которая в принципе мне никогда не звонит... Слова о том, что папу застрелили, до сих пор эхом звучат в моей голове. Это был страшный период моей жизни – я судилась с бывшим мужем за право проживания с нашей дочкой. Но, к счастью, все позади. Хотите верьте, хотите нет, но я буквально чувствую, что папа помогает мне. В этом году я победила в конкурсе Mrs World Russia совершенно неожиданно для себя.
– Зачем вам, деловой женщине, участвовать в конкурсе красоты?
– Я никогда не мечтала быть «деловой женщиной». Хоть папа и отправил меня учиться на экономический, чтоб я помогала ему в делах. Возглавив производство, где меня окружают только мужчины (в нашей компании только две женщины – я и бухгалтер), я и себя уже чуть ли не стала ощущать мужиком! Мне так безумно захотелось ощутить себя женщиной! И я хотела пообщаться по поводу конкурсов красоты с моей близкой подругой. Только подумала об этом, как мне позвонила региональный директор в городе Омске Mrs World Russia Анастасия ЛУКЬЯНОВА и предложила представлять наш город на федеральном уровне. Я тут же согласилась. Буквально за месяц я подготовилась, хотя девушки посвящают этому едва ли не год. Все участницы были красивы и достойны, я поражена тем, что победила. Не иначе как папа мне помог.
– Вы, наверное, единственная там были директор производства?
– Столь крупного, думаю, да. Но акцент делался на материнство.
– Кстати, о нем. Судя по всему, управление заводом перейдет кому-то из ваших детей?
– Думаю, что мой сын вполне справится! Богдан очень похож на моего папу. Уж не знаю, гены ли это или отец успел привить ему свои интересы. Сын говорит, что теперь он – глава семьи. Вырывает у меня пакеты с продуктами из рук! Хочет стать строителем. Увлечен охотой, рыбалкой. Даже пугает, насколько они с моим отцом похожи...
Ранее интервью полностью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 23 октября 2019 года.
Фото Максима КАРМАЕВА ("Коммерческие вести")
