«КВ» попросили прокомментировать последние громкие события на омской земле председателя совета директоров ООО «Омсктехуглерод» Валерия КАПЛУНАТА.
— Валерий Николаевич, в последнее время что-то слишком часто наш регион стал отмечаться резонансными происшествиями в новостных федеральных лентах. После заказного убийства застройщика Виктора БЕРГА, последовало покушение на федерального судью Сергея МОСКАЛЕНКО, уже успевшее обрасти множеством версий. По одной из них якобы ожидается возбуждение уголовного дела по поводу взятки в отношении самого судьи, которое предстоит вести бригаде следователей по особо важным делам из Москвы. Как далеко, на ваш взгляд, может потянуться эта ниточка, и не приведет ли она к череде новых коррупционных скандалов?
-Сказать по правде, мне этот вопрос представляется второстепенным. Конечно же, очень важно четко провести расследование, установить истину, привлечь к ответственности виновных. Ну, допустим, провели, установили, привлекли, кого-то посадили – что дальше? Объявим на всю страну, что уровень коррупции снизился?
Нужно ведь понимать, что Следственный комитет в подобных случаях выполняет хирургическую функцию. Хирург обычно требуется, когда все другие меры исчерпаны. Это последняя стадия лечения, после нее пациентом занимается только патологоанатом. А пациентом в данном случае является региональная экономика, пораженная вирусом криминальных отношений.
Совершенно очевидно, что громкими посадками болезнь не вылечишь. Нужно включать механизмы терапевтического воздействия, устранять причины и предпосылки образования злокачественных коррупционных опухолей, заниматься профилактикой.
— Можно ли считать такой профилактической мерой воздействия процитированное всеми местными СМИ заявление первого вице-премьера Андрея НОВОСЕЛОВА насчет того, что областные министерства должны, как гестапо, внушать страх – чтобы предприниматели даже подумать не могли об уклонении от налогов?
— Эта опрометчивая фраза Андрея НОВОСЕЛОВА вызвала весьма резкие комментарии в медийной среде, и, не сомневаюсь, она еще не раз ему аукнется. Но давайте все-таки, по существу. То, что идет жесткое сокращение регионального бюджета, – как говорится, медицинский факт. И единственным нашим резервом, который можно задействовать, является увеличение налогооблагаемой базы. Если не заниматься пополнением казны, не будет денег для выполнения социальных программ.
С тем, что значительная часть предприятий работает по теневым схемам и недоплачивает налоги, тоже не поспоришь. Стоит ли перед областным правительством задача вывести региональную экономику из тени? Безусловно. Должно ли оно использовать для ее решения весь свой аппарат, а также опираться на поддержку правоохранительных органов, налоговой инспекции и т. д.? Конечно, должно.
Но при анализе любой негативной тенденции необходимо четко понимать, где причина, а где следствие. Если перепутать их местами, борьба за пополнение бюджета может принести прямо противоположный эффект: налогов станет меньше, а коррупция только разрастется.
— И что, на ваш взгляд, является причиной, а что следствием?
— Причина – коррупция внутри самой власти. Криминализация бизнеса – ее следствие. Наивно ведь полагать, что бизнес уходит в тень исключительно по причине своей природной порочности — людей с преступными наклонностями в предпринимательском сословии ничуть не больше, чем в любом другом.
Давайте посмотрим, например, каким образом сформировалась криминальная модель бизнеса Виктора БЕРГА. Он же не планировал изначально построить пирамиду, кинуть 500 дольщиков, обмануть банки, поставщиков, своих работников. Нет, застройщик всего-навсего извлекал конкурентные преимущества из близости к властным структурам: получал за бесценок земельные участки, выигрывал с помощью чиновников тендеры, входил в региональные и муниципальные программы.
Понятно, что за это приходилось платить коррупционную ренту, которая всегда имеет тенденцию к увеличению. Рано или поздно оброк становится непосильным, и тогда предприятие первым делом перестает платить налоги. Естественно, сразу возникают новые риски, и, чтобы их уменьшить, нужно платить правоохранителям, представителям налоговых органов. Набираются кредиты в банках, привлекаются новые и новые дольщики, и возникает классическая криминальная пирамида. Для ее обрушения достаточно любого внешнего толчка.
В случае с БЕРГОМ таким толчком стал кризис. Приток средств дольщиков прекратился, и строительство резко замерло. Но даже в этой тяжелейшей ситуации можно было минимизировать потери.
-Каким образом?
— Требовалось своевременное и решительное вмешательство власти. У нее достаточно для этого полномочий. Необходимо было взять под контроль все процессы, возбудить уголовные дела, запустить процедуру банкротства, назначить достойного временного управляющего, который бы мгновенно пресек разворовывание активов, заняться реструктуризацией долгов, найти какие-то гарантийные инструменты, позволяющие продолжить строительство — то есть, оздоровить криминальную модель предприятия.
Но власть не могла ничего этого сделать, поскольку ее представители сами стригли с нее коррупционную ренту. Вовлеченность госструктур в криминальные процессы неминуемо ведет к параличу государства. Где есть коррупция, там нет государства. А значит, общественные отношения начинают регулироваться теневым способом. Убийство БЕРГА и покушение на судью МОСКАЛЕНКО – безусловно, результат такого «регулирования».
Понятно, что это крайние варианты, гораздо чаще подобные процессы скрыты от глаз широкой публики и протекают относительно мирно. Но совершенно очевидно, что речь идет о явлении, а не о каких-то отдельных эпизодах. Слишком много таких эпизодов. Некоторые из них вообще можно назвать вопиющими.
— Например?
— Ну, например, возьмите проект Крутогорского НПЗ, который был включен в стратегическую концепцию экономического развития области, то есть, находился под прямым патронированием региональной власти. И что мы видим? Возбужденное уголовное дело, миллиард рублей неуплаченных налогов, легализация средств, быстрая перерегистрация предприятия в столицу и, похоже, еще «кидок» банков на крупную сумму. По сути, проект оказался криминальным. Могло ли это произойти без участия людей, облеченных государственными полномочиями, грубо говоря, без «крыши»? Вопрос риторический.
А кто создал условия для формирования масштабной империи МАЦЕЛЕВИЧА, которая занималась обналичиванием денег? Между прочим, в ее состав входили целых два банка. Каждый день существования подобных проектов наносит колоссальный ущерб экономике страны. Для их успешной реализации, конечно же, требуется лояльность правоохранительных, контролирующих органов, нужно, чтобы не замечало колоссальных теневых финансовых потоков региональное представительство ЦБ.
Другими словами, криминальная модель экономических отношений формирует вокруг себя мощную, глубокоэшелонированную инфраструктуру, в которую неизбежно вовлекаются правоохранители, контролеры, чиновники, представители судейского корпуса. В результате государственные институты сами начинают коллективно генерировать криминальные отношения, создавать черные дыры, теневые центры прибыли для извлечения коррупционной ренты. Такими теневыми центрами фактически и являлись компании БЕРГА, МАЦЕЛЕВИЧА, тот же «Мостовик» — перечень можно продолжать долго.
— Надо полагать, через эти самые черные дыры как раз и утекают средства, которые могли бы пополнить областную казну…
— Безусловно. Ни один нормальный бизнес не может выдержать двойного налогообложения. Либо он платит в казну, либо коррупционную ренту. Нельзя вывести экономику из тени, не ликвидировав криминальную ренту. Иными словами, подпольная экономика всегда есть прямое следствие коррупционных подходов к управлению экономическими процессами.
Ничего нового здесь нет, это, что называется, классика жанра. Через подобные этапы в той или иной форме проходили все страны. С внутренней коррупцией неизбежно сталкивается и каждое отдельно взятое предприятие.
Могу рассказать реальный случай из собственной практики. Был у нас начальник транспортного цеха, к которому вроде бы никто не имел претензий. А потом однажды в цех пришли экономисты, посчитали и ахнули: расходы там оказались умопомрачительные. Руководитель искусственно раздувал затраты на уборку территории от снега, ремонт дорогостоящих автомобилей и т. д., сформировав таким образом некий теневой центр формирования прибыли, которую делила между собой группа товарищей. Причем они очень грамотно обходили все предусмотренные регламентом защитные процедуры.
Разумеется, начальник цеха был немедленно уволен, а вместе с ним — генеральный директор предприятия, механик, главный ревизор, главный экономист.
— Которые в хищениях участия не принимали…
— Они показали свою неспособность пресекать развитие криминальных процессов в экономике компании. Ведь извлекаемая криминальная рента ложилась на себестоимость нашей продукции и подрывала ее конкурентоспособность. У конкурентов-то нет такого разврата в транспортном цехе, а значит, в этом звене мы уже им проигрываем.
Подобные ситуации возникали и будут возникать всегда. Как на уровне предприятия, так и на уровне любых государственных структур. А вопрос на самом деле формулируется очень просто: мы боремся с этими явлениями концептуально и целенаправленно или же ограничиваемся ритуальными заклинаниями и выборочными показательными репрессиями, имитирующими борьбу с коррупцией?
Собственно, потому-то и вызвал столь пристальный общественный интерес процесс формирования нового областного правительства. Ведь от конфигурации власти, ее персонального состава зависит и постановка задач, которые она собирается решать. Альтернатива простая: либо это будут задачи, значимые с государственной точки зрения, либо мы получим очередную версию клановой модели управления. Со всеми вытекающими последствиями.
Лично я сегодня не стал бы торопиться с выводами – время покажет, какая управленческая модель будет выбрана. Но если уж вспоминать про гестапо, то нужно создать такие условия, в которых, в первую очередь, начали бы бояться как раз чиновники, привыкшие жить за счет криминальной ренты. Хотя и здесь на страхе далеко не уедешь.
По сути, зоны повышенных криминальных рисков в региональной экономике давно известны: строительная отрасль, дорожное хозяйство, ЖКХ, система госзакупок и т. д. Но для того, чтобы разработать и внедрить механизмы, позволяющие минимизировать эти риски, требуется не только желание, но и профессиональные управленческие навыки. Время опять таки покажет, достаточно ли их у нового состава правительства.
Ну а пока могу сказать, что мы, например, кровно заинтересованы в полноценном функционировании региональной экономики. Потому что построить успешный проект в деградирующей среде невозможно в принципе. Заинтересован в этом и любой конкурентоспособный бизнес, так как модель, основанная на клановых отношениях, на извлечении коррупционной ренты, лишает его всех конкурентных преимуществ.
Предыдущяя статья Валерия КАПЛУНАТА о криминальной ренте в связи с бизнесом Олега ШИШОВА опубликована в газете "Коммерческие вести" от 11 ноября 2015 года.
