Прятавшегося два года экс-министра имущественных отношений Омской области вызвали в суд
7 октября в Омском областном суде продолжилось рассмотрение апелляционных жалоб адвокатов Юрия ГАМБУРГА и представления прокурора на приговор Центрального районного суда, назначившего чиновнику наказание в виде пяти с половиной лет лишения свободы. По уголовному делу ГАМБУРГА допросили Вадима МЕРЕНКОВА — экс-главу минимущества Омской области, который до того был заместителем осужденного в департаменте имущественных отношений администрации Омска. Напомним, что МЕРЕНКОВ, ранее объявленный в международный розыск, самостоятельно явился к омским следователям в конце сентября — за день до начала процесса по делу ГАМБУРГА в апелляционной инстанции.
Все эпизоды этого уголовного дела, связанные с земельными участками в Чукреевке, инкриминируются также Вадиму МЕРЕНКОВУ. Разница в том, что последнего обвиняют в незаконном предоставлении земли еще в двум заявителям — ШТОПЕЛЮ и ГЕТТЕ. Что до остальных участков, предоставленных ДИО гражданам и компании "Крона", следствие утверждает, что они были проданы по "заниженной стоимости" в результате сговора между директором департамента ГАМБУРГОМ и его заместителем МЕРЕНКОВЫМ. Прокуратура еще в первой инстанции отказалась от версии о "группе лиц", однако судья Алексей ПОЛИЩУК проигнорировал мнение гособвинения и признал Юрия ГАМБУРГА виновным в преступлении, совершенном в сговоре.
Вадим МЕРЕНКОВ для начала предложил участникам процесса послушать его отношение к предъявленному ГАМБУРГУ и ему самому обвинению. Потом адвокаты Константин РИВКИН и Олег ЛЮБУШКИН, а также прокурор Антон РЯБУХА стали задавать ему вопросы. Предлагаем самые интересные фрагменты допроса самого долгожданного и загадочного свидетеля из дела ГАМБУРГА.
МЕРЕНКОВ. Единственной нормой, по которой шло предоставление земельных участков, была 34-я статья Земельного кодекса "Предоставление земельных участков для целей, не связанных со строительством". На сегодня отменена, но до 2014 года действовала. Поскольку это была единственная статья, до смысла приходилось докапываться буквально из каждой ее буквы. В результате был подготовлен местный нормативный акт — 215-е постановление. По этим двум документам и проходила процедура рассмотрения заявок. Первоначально в департамент имущественных отношений подавалась заявка лицом, желавшим выкупить или взять в аренду земельный участок. К ней прилагалась примерная схема. Требований к схеме никаких не было: и на тетрадном листе чертили, и как угодно — чтобы можно было ориентировочно установить, где располагается земельный участок. После поступления заявки в ДИО готовили запросы в департамент архитектуры и администрацию того округа, на территории которого располагался участок. Когда приходили ответы, вопрос выносился на комиссию. Комиссия состояла из нескольких представителей нашего департамента, департамента архитектуры, транспорта. Туда входили также представители округов и еще ряда структур: Роспотребнадзора, УМВД и других — в общем, все лица, заинтересованные в последствиях предоставления земельных участков. После рассмотрения на комиссии документы выдавались снова заявителю, и мы с ним на какое-то время прощались. Он самостоятельно обращался к кадастровому инженеру, чтобы тот подготовил схему участка на кадастровом плане территории. Потом эта схема возвращалась в департамент на утверждение. А после утверждения выдавалась опять же заявителю — и с этой схемой он шел обратно к кадастровому инженеру для дальнейших землеустроительных работ. После подготовки межевого плана и межевого дела кадастровым инженером (это все происходило без нашего участия) дело передавалось в Федеральную кадастровую палату для постановки на кадастровый учет. Там проходила обязательная государственная экспертиза документов. В случае, если, по их мнению все было правильно, происходил кадастровый учет, то есть участку утверждались границы, координаты поворотных точек и присваивался кадастровый номер. Уже после этого шло повторное обращение заявителя в ДИО с заявкой непосредственно на предоставление земельного участка с обязательным приложением кадастрового плана и паспорта с кадастровым номером. Затем готовилось распоряжение о предоставлении участка. На основании подписанного распоряжения проводилась оценка участка независимым оценщиком. После готовился договор, где указывалась сумма оценки. Договор подписывался заявителем и обычно мною. Далее шла оплата, подтверждение оплаты, подписание акта приема-передачи и отправка дела в Росреестр на регистрацию права собственности либо права аренды. Таким вот образом все это происходило. Хотелось бы отметить, что часть действий происходила внутри департамента, часть — вне департамента и независимо от его должностных лиц. Подчеркну, что ни о каком последовательном ряде действий, которые позволили бы получить желаемый результат, говорить нельзя, поскольку на любом этапе любой из государственных органов мог движение заявки остановить. От нас это никак не зависело. Естественно, ни о каком сговоре, умысле, согласованных каких-то действиях речи не было. Все шло в рабочем порядке.
Та стадия, на которой начинаются действия Юрия Викторовича, — это когда с кадастровым паспортом заявитель обращался к нам повторно. До этого момента никакого отношения к подписываемым документам он не имел. Исходя из пункта 5 статьи 34 Земельного кодекса,"орган местного самоуправления в двухнедельный срок со дня предоставления кадастрового паспорта испрашиваемого земельного участка принимает решение о предоставлении этого земельного участка в собственность за плату". Эта формулировка не предполагает возможности отказа: однозначно — только предоставить. Что и было сделано в наших случаях. Кадастровый паспорт имелся. Кадастровый учет никем не был оспорен. Вариантов отказать в предоставлении земельных участков не было. В управлении земельных отношений был подготовлен проект распоряжения. Он прошел все согласования, начиная от исполнителя и кончая юридическим управлением. В том числе и мной был завизирован. Естественно, Юрий Викторович его подписал.
После подписания распоряжения происходила оценка независимым оценщиком. Выбирал его даже не департамент, а управление муниципального заказа. Мы им давали данные о количестве земельных участков, которые нам в ближайшее время необходимо оценить, а они проводили торги по выбору оценщика, по результатам которых давали нам конкретную кандидатуру. Мы передавали оценщику необходимый пакет документов, он проводил оценку и доводил до нас уже готовый результат, на основании которого готовился договор с заявителем. Если человек соглашался с оценкой, то он его подписывал. Со стороны департамента подписывал чаще всего я. Затем документы уходили на регистрацию.
РИВКИН. Межведомственная комиссия, о которой вы сказали, направляла запросы в округа, на территории которых находились земельные участки, а также в департамент архитектуры, спрашивая общее отношение к данным запросам. Поясните, пожалуйста, во-первых, смысл направления этих обращений. А во-вторых, насколько обязательны были ответы этих двух структур для согласования на комиссии.
МЕРЕНКОВ. Мы запрашивали предварительное мнение. Естественно, оно обязательным к исполнению быть не могло, что было утверждено в постановлении, на основании которого действовала комиссия. Почему именно две эти структуры? Потому что именно они, помимо департамента, занимались предоставлением земельных участков. У них могли находиться в работе заявки на те же самые участки, так что если бы три разные заявки сошлись у нас где-то, то мы бы потом долго разбирались, чья первее, важнее и так далее. Кроме того, архитектура смотрела в своей части — с точки зрения архитектурного облика, иных каких-то вопросов. Округ — со своей стороны, так как они ближе к земле, лучше понимают, что там расположено, какие могут быть проблемы.
РИВКИН. Декабрь 2008 года. Законодательный орган принимает Правила землепользования и застройки. В рамках этих правил предусмотрен градостроительный регламент, внутри него — территориальные зоны. При этом продолжает работу комиссия — она была создана до того, как были приняты ПЗЗ. Как учитывались эти ПЗЗ? Какие проблемы в этой связи появились? Как вы пытались их решить или решали?
МЕРЕНКОВ. Действительно, 10 декабря 2008 года были приняты ПЗЗ. Вступили они в силу, кажется, 20 декабря. Естественно, встал вопрос о том, что делать с территориальными зонами. Обсуждали его в очень острой форме с департаментом архитектуры. Выходили и выше, в итоге дошли до уровня мэра. С одной стороны, у нас была муниципальная норма о том, что все Правила землепользования, включая карту градостроительного зонирования и регламенты, вступают в силу одновременно, 20 декабря. С другой стороны, мы имели требования о государственном кадастре недвижимости. Это статья 14:"Орган местного самоуправления в срок не более, чем 10 рабочих дней со дня вступления в силу правового акта, которым устанавливается или изменяется территориальная зона, представляет в орган кадастрового учета документ, содержащий необходимые сведения для внесения в государственный кадастр недвижимости". Для чего это было нужно? Тот самый градостроительный регламент, помимо видов разрешенного использования, предполагал наличие в нем ограничений на использование земельных участков и тех объектов, которые на их территории созданы или будут создаваться. Согласно статье 56 пункту 6 Земельного кодекса все ограничения должны быть зарегистрированы в порядке, установленном федеральными законами. Регистрация осуществляется путем внесения в кадастр сведений о территориальных зонах. Почему это важно? Во-первых, земельный участок не должен находиться в двух территориальных зонах, или, грубо говоря, территориальная зона не может резать его на две части. Если это происходит, необходима корректировка именно территориальной зоны, поскольку участок уже стоит на кадастровом учете. Практически 100% территориальных зон Омска, когда их ставили на кадастровый учет, меняли свою конфигурацию. Второе, что самое важное, те самые ограничения, которые устанавливаются территориальными зонами, без соответствующей процедуры регистрации физических последствий не имели. В частности, на их основании нельзя было отказать в рассмотрении заявки на земельный участок.
Естественно, департаменту архитектуры выполнять такую громадную работу — постановку двух тысяч территориальных зон на кадастровый учет — не хотелось. Это требовало времени и значительных денег. Кроме того, нужно было корректировать все границы, как я уже сказал. Они настаивали, чтобы зоны соблюдались без постановки на кадастровый учет. В результате долгого обсуждения юристы пришли к выводу, что все-таки постановка на кадастровый учет необходима, иначе отказы будут незаконными. Юристы не просто так это придумали. Была и судебная практика — достаточно много судебных решений, где наша позиция о том, что постановка зон на кадастровый учет нужна, подтверждалась. Есть известное дело в Подмосковье, где умудрились "порезать" даже музей-усадьбу "Архангельское". Несколько инстанций они прошли, но результат был отрицательным для самого музея — как раз в силу того, что зона не стояла на кадастровом учете. Такой вывод был сделан, и мы продолжили работу. Я хочу сказать, что никаких кулуарных договоренностей о нарушении закона не было. Напротив, мы все пытались сделать открыто, публично, по закону. Все заявки, которые приходили к нам на комиссию, публиковались в прессе, становились достоянием гласности. Никаких тайн здесь не было.
РИВКИН. В обвинении указано, что вы, используя свой статус председателя межведомственной комиссии, свой авторитет как специалиста по земельным отношениям, давили на других членов комиссии, чтобы добиться принятия решений, которые вы считали правильными или выгодными претендентам на земельные участки. Это действительно так?
МЕРЕНКОВ. Никогда я этим не занимался. Более того, никогда не использовал свое право решающего голоса, которое закреплено в 215-м постановлении. Если я видел, что члены комиссии колеблются между за и против, мы просто откладывали этот вопрос для дополнительного изучения, а потом возвращались к нему, получив какую-то информацию. Все голосовали свободно. Как я уже сказал, в комиссию входили представители других структур, которые ни дисциплинарно, ни иным образом мне не подчинялись. Давить на них было бесполезно. Абсолютно ответственно заявляю, что никакого давления с моей стороны не было. Единственное, о чем я просил членов комиссии: если вам не нравится заявка и вы хотите ее отклонить, то найдите обоснование, которое можно будет занести в протокол. Потому что люди пойдут потом судиться, и нам надо будет в суде оправдываться, почему мы отказали. Это была единственная моя просьба, когда проходили обсуждения на комиссии.
РИВКИН. Пройдемся по персоналиям. Известны ли вам лица, получившие земельные участки: СТАРОСТИНА, ЗЫРИНА, ГОРЮНОВА?
МЕРЕНКОВ. ГОРЮНОВА один раз была на приеме, с ней встречался. Остальных не знаю.
РИВКИН. Какие-то льготы ГОРЮНОВОЙ, исключения для нее были?
МЕРЕНКОВ. Насколько я помню, там была ситуация такая: участок, за которым она обращалась, ранее пытался получить ее муж. Он погиб или умер, сейчас я уже не вспомню. После этого движение по предоставлению участка остановилось. Она сама продолжать не могла, потому что заявка — персонально ее мужа. Я ей пояснил, что у нас полномочия по предоставлению земельных участков в очень ограниченных рамках: под огороды, под павильоны, еще что-то. Предложил ей выбрать. Сказал, что если что-то устроит, то в дальнейшем она сможет подать заявку. Объяснил порядок, куда обращаться и так далее. Она поняла. Насколько я знаю, потом она подала заявку в общем режиме, и это вылилось в предоставление.
РИВКИН. И еще две фамилии: БАТЫЩЕВ и ЛУКИНА.
МЕРЕНКОВ. С остальными я не встречался и незнаком.
РИВКИН. Хотел бы еще предъявить вам документ, связанный с выделением земельных участков ООО "Крона". Я напомню, что "Крона" обратилась с заявкой на участок. Предварительные заключения департамента архитектуры и градостроительства и администрации Кировского округа по ней — отрицательные. Появляется письмо, которое есть у нас в материалах дела. Директор этой "Кроны", некто госпожа НОВИКОВА, пишет мэру города Омска господину ШРЕЙДЕРУ:"Уважаемый Виктор Филиппович, убедительно прошу вас согласовать предоставление земельного участка для организации зоны отдыха в Кировском административном округе в соответствии с прилагаемыми схемами". Дата: 4 ноября 2008 года. Здесь стоит резолюция: "Т. МЕРЕНКОВУ В. А., т. ТИЛЮ А.Г. Согласовано". Подпись, дата: 25.12.2008 года. По хронологии событий, затем комиссия согласует, чтобы этот участок "Кроне" выделили. Посмотрите, чьи здесь стоят резолюция и подпись? И что она для вас означала в этой ситуации?
МЕРЕНКОВ. Подпись — мэра города. Для нас это означало — по практике я знаю — что кто-то был на личном приеме у мэра, какой-то проект освоения территории ему предложил, мэра это устроило, и он резолюцию наложил. Значит, он поддерживает просьбу о предоставлении земельного участка. Каких-то правоустанавливающих для нас моментов это письмо, наверное, не имело, поскольку мы все равно должны были процедуру провести. Заявитель должен был заполнить типовую заявку, а комиссия — ее рассмотреть. Но мы такие письма обычно оставляем для ориентира — на случай, если возникнут какие-то нюансы в освоении земельного участка. Бывает, в них более подробная информация содержится. Потому что в типовой заявке буквально два слова о цели предоставления и все. Это письмо находилось в деле. Не знаю, видели или не видели его представители комиссии. Кто смотрел документы, наверняка его видел.
РИВКИН. Влияло ли это как-то на самостоятельность принятия решения, о которой вы говорили?
МЕРЕНКОВ. Я думаю, нет. Если бы мы выявили, что предоставление противоречит законодательству, то приняли бы отрицательное решение. Потом я бы просто пошел докладывать мэру, почему его резолюция не выполнена. Обычно бывало так. Каких-то карательных санкций от него обычно не было.
РИВКИН. Заранее извиняюсь за вопрос. Вступали ли вы в противоправный сговор с ГАМБУРГОМ для выделения земельных участков под огороды в интересах лиц, включая уже названных?
МЕРЕНКОВ. Ни в какой сговор я не вступал. Это очень легко подтверждается тем, что почти все заявки поступили до принятия ПЗЗ. Поэтому говорить о том, что у нас был какой-то изначальный сговор о нарушении закона, который еще не принят... И мы начали реализовывать этот сговор, договорившись с людьми, чтобы они подали заявки... Это сродни абсурду. Если же принять идею, что мы где-то в процессе рассмотрения заявок такой сговор составили, — ну, тогда мы должны были этих людей вытащить и сказать им: "Вот мы придумали вещь интересную — давайте по вашей заявке проведем процедуру". Ничего этого, естественно, не было. Никого из этих лиц мы не знаем. Я уверен, что это подтвердится. Я знаю, что и все разговоры с моего телефона проверялись, и никаких других связей с этими лицами найти не получилось. Планировать умысел в пользу какого-то лица, с которым мы незнакомы, — это совсем не логично.
РИВКИН. И еще один вопрос, за который я также прошу прощения. Перед тем как прийти сюда, я еще раз пересмотрел ваше видеообращение, которое было направлено прокурору, в Следственный комитет, руководству ФСБ. Вы там говорите, что ваше уголовное преследование имеет политические мотивы, и люди, которые вас преследуют, руководствуются не юридическими основаниями. И еще, что это преследование связано с попытками воздействовать на руководителей Омской области. Объясните, пожалуйста, что вы имели в виду?
МЕРЕНКОВ. Говорить о каких-то своих впечатлениях, своем мнении или не подтвержденных данных здесь, в присутствии прессы, я, наверное, не буду. Расскажу только один момент, который достоянием прессы стал. Как раз где-то в те же даты, когда появилась эта видеозапись, в прессе было опубликовано интервью с КРАВЦОМ, лидером коммунистической партии, о том, что он был на приеме у руководителя Следственного комитета БАСТРЫКИНА. Там был согласован вопрос об уголовном преследовании непосредственно ГАМБУРГА. Какая-то странная схема начала уголовного производства — не следователь рапорт написал наверх, не прокуратура обратилась, как это предполагается в нормальном правовом государстве, а лидер коммунистической партии едет к председателю Следственного комитета, и решается вопрос о возбуждении уголовного дела. Я уж не знаю, он решал, не он решал, но у него такая информация была. Соответственно, этот вопрос обсуждался, и это нормальным движением уголовного дела, материалов проверки назвать нельзя.
ЛЮБУШКИН. Расскажите, как часто представители прокуратуры проверяли документы, распоряжения, принимаемые департаментом имущественных отношений?
МЕРЕНКОВ. Практически каждый день. У нас даже была отдельная комната для проверяющих. Бывали даже случаи, когда проверяющие в очередь выстраивались: комната была занята одной структурой, а люди из других структур ждали. Потому что массу документов приходилось проверять.
ЛЮБУШКИН. Поскольку в предмет доказывания входят данные о личности Юрия Викторовича, а вы работали под его руководством, можете в порядке характеристики сообщить что-то о нем как о руководителе?
МЕРЕНКОВ. Я могу сообщить, но не знаю, насколько это будет ценно для суда. Вкратце если, строгий, но справедливый.
РЯБУХА. Имелись ли ограничения по площади участков, которые мог предоставить департамент имущественных отношений?
МЕРЕНКОВ. Существуют ограничения по площади земельного участка, то есть не сколько земли в целом может получить один гражданин, а каким может быть один участок. Это делается для простоты их формирования и расположения на территории — чтобы улицы оставались одинаковыми, дороги прямыми и так далее. Площадь была установлена у нас от 4 до 15 соток, но распространялось это, подчеркну, только на граждан. Площадь участка, предоставляемого юридическому лицу, не ограничивалась.
РЯБУХА. Я понимаю. А в заявке, когда человек к вам обращался, указывалась площадь 15 соток или бывало больше?
МЕРЕНКОВ. Бывали и большие площади.
РЯБУХА. А это допустимо?
МЕРЕНКОВ. Да, почему нет? Вообще, если в заявках было несоответствие площади и указанных границ, мы ориентировались на те границы, которые человек указал. Потому что, выходя на место и определяя, какой площади он хочет участок, обычно человек хотел привязаться к каким-то естественным ориентирам: от дороги, от чьего-то забора и так далее. Не всегда он мог точно высчитать площадь этого участка. Площадь для нас была вторична, а первичны — те границы, которые человек нарисовал. Мы ориентировались на них. Если в результате оказывалось, что площадь другая (я понимаю, к чему вы клоните: рассматривался гектар при нормативе 0,15 гектара), мы все равно рассматривали, но давали пояснения заявителю, что необходимо разбить на участки по 15 соток и обращаться по каждому в отдельности.
РЯБУХА. Вы предполагали, для каких целей могут быть использованы эти земельные участки?
МЕРЕНКОВ. Мы обычно этим не занимаемся, поскольку количество заявок большое. Если говорить про этот конкретный район, Чукреевку, то там реально были огороды, реально картошка росла. Предоставление участков под огороды там никаких вопросов не вызвало. В Чукреевке в то время было чистое поле, без каких-либо признаков освоения, коммуникаций, дорог.
РЯБУХА. А тогда с какого периода времени Чукреевка стала застраиваться?
МЕРЕНКОВ. Ближняя часть застраивалась раньше — там, где "Мостовика" дома, ближе к улице Волгоградской. А та часть, где были рассматриваемые участки, — это метров 500 в поле. Там абсолютно чисто было.
РЯБУХА. Учитывалось ли мнение департамента архитектуры и администрации округа при принятии решения по заявке?
МЕРЕНКОВ. Уважаемый суд, я бы, наверное, все же отказался от ответа на этот вопрос, потому что это все-таки слишком далеко от рассматриваемого дела и напрямую относится к моему делу. Мы так уже глубоко ушли в комиссию...
РЯБУХА. Но это важно. Мы не можем не выяснить.
МЕРЕНКОВ. Хорошо. Я уже ответил, что мнение учитывалось, но итоговое решение все равно принималось на комиссии. Представители этих органов там тоже участвовали, свое мнение пытались обосновать. Раз уж вы вытащили меня на этот разговор, скажу, что мнение департамента архитектуры было практически всегда отрицательным по любым заявкам, по любым основаниям. Основывалось это не на том, что что-то всегда неправильно запрашивали, а просто на том, что существовала определенная, как говорят, чиновничья возня за полномочия. Со стороны департамента архитектуры наблюдалось явное желание перетащить комиссию к себе, так что по всем заявкам они писали отказ. Отказы были на совершенно надуманных основаниях. Даже в материалах этого дела — я потом покажу — есть отказы, которые совершенно не соответствуют действительности.
РЯБУХА. А позиция округа в таком случае какая была?
МЕРЕНКОВ. Позиция округа была более реальна.
РЯБУХА. В нашем случае тоже были отказы.
МЕРЕНКОВ. Там были и положительные решения.
РЯБУХА. Знаете ли вы таких граждан, как МАРКОВ и МАРКОВА? С какого периода времени и в связи с чем?
МЕРЕНКОВ. МАРКОВА не знаю, а МАРКОВУ знаю с 2005 года. Она даже пыталась устроиться в департамент на работу, но не получилось — мэр не согласовал ее кандидатуру. В дальнейшем она, вернее, предприятие, в котором она работала, было исполнителем нескольких муниципальных контрактов. Мы с ней общались именно по вопросам исполнения муниципальных контрактов по постановке на кадастровый учет муниципальных участков. Благодаря ее работе у нас сформированы земельные участки под жилыми домами, под улицами на территории города, и еще много чего хорошего было сделано.
РЯБУХА. Скажите, она обращалась к вам с какой-либо просьбой о содействии в предоставлении земельных участков?
МЕРЕНКОВ. По земельным участкам это было обращение о помощи от "Кроны". По другим участкам — не было.
