Медиация – альтернативный способ урегулирования спора вне суда при помощи независимого посредника – пока явление в Омске редкое. Но как уверяют профессиональные юристы, ситуация может измениться.
О перспективах института медиации, реальных омских кейсах с участием хорошо известных читателям нашего издания людей, чьи имена из соображений конфиденциальности все-таки опущены, об использовании медиативной оговорки в договоре, которая позволит загодя разрешить бизнес-спор, обозревателю «Коммерческих Вестей» Анастасии ПАВЛОВОЙ рассказали сертифицированный медиатор, учредитель и директор ООО «Юком» Владимир ЯЗЕ и юристы, работающие в его медиативной команде, Юлия МОРОЗОВА и Марина ХРИПУШИНА.
– Владимир Вячеславович, уже несколько лет пишу про медиацию, но исключительно в теоретическом ключе. А вы, оказывается, давно этим занимаетесь! Расскажите, пожалуйста, как вы, владелец юридической фирмы, к этому пришли.
В.Я.: – На самом деле медиацией мы занимались еще до 2010 года, когда был принят закон, урегулировавший действие этого института. А не слышали вы об этом потому, что каждая такая история с участием публичных или не публичных, но очень состоятельных людей требовала строгой конфиденциальности. Рассмотренных кейсов у нас всего десять –
за 14 лет-то! Как правило, к нам приходили, находясь в крайне сложных, запутанных ситуациях, выйти из которых для обеих сторон без потерь было по-просту невозможно. Например, один бывший омский депутат понял в 2017-2018 году, что не доволен работой своего родственника, руководившего их общим ночным клубом. Он пришел к нам с просьбой исключить его из управления всей сетью многочисленных активов, включавших агрохолдинг, кинотеатр, консалтинговое агентство, недвижимость и так далее. Естественно, у второй стороны была диаметрально противоположная точка зрения на происходящее. Очевидно, что расставание не могло быть простым, причем не по эмоциональной, а по рациональной причине: речь шла о десятках юридических лиц, в которых наш визитер был учредителем, а в других учредителем был его родственник, одни юридические лица выступали поручителями по кредитам для третьих лиц, на других были кредиты, где-то были основные средства на балансе, где-то нет – все очень переплетено, взаимосвязано. И распутать этот клубок как раз наша юридическая работа. Мы, кстати, с ней справились: родственнику отошли 16 ресторанов, а все остальные активы остались под контролем обратившегося – это устроило обе стороны.
– Как конкретно выглядит ваша работа?
В.Я.: – Мы садимся за стол переговоров – по отдельности, конечно, ведь стороны больше не доверяют друг другу. Встречаемся, условно, раз в неделю, иногда реже. Мы не призываем не ругаться, снова полюбить друг друга, нет, а предлагаем предпринять конкретные действия: давайте вы перепишете вот это поручительство на бывшего партнера, а он взамен выйдет из учредителей такой-то фирмы и так далее. Медиатор выступает своего рода гарантом того, что сделка не сорвется, пройдет законно, без всяких подвохов. На выходе получается реальный документ – медиативное соглашение, в котором пошагово, в хронологическом порядке расписаны действия каждого из участников: кто кому в какие сроки какие активы отдает. Но это мы говорим про медиацию среди предпринимателей, а к ней могут прибегать и вообще не занимавшиеся бизнесом люди, которые, например, разводятся и делят совместно нажитое имущество или получившие наследство. Допустим, условно говорю, глава семейства умер и у него осталась однокомнатная квартира и трое детей. Они начинают спорить, кто папе был ближе, кто чаще делал в квартире ремонт и прочее. Причем каждый абсолютно уверен в собственной правоте и искренне претендует на то, что ему достанется больше, чем другим. Однокомнатная квартира от споров не станет двухкомнатной – никакого чуда не произойдет. Не вовлеченным в эмоциональный конфликт очевидно, что выход только один: продать квартиру и разделить вырученные деньги. Вместо этого в абсолютном большинстве случаев такие родственники пойдут выяснять отношения в суд, и все могло бы сложиться иначе, если в канцелярии суда секретарь предложила заявителям обратиться к медиаторам, не тратя время и деньги на суд первой, апелляционной, кассационной инстанции.
Про дела семейные
Ю.М.: – Очень важно и то, что, даже успешно отсудившись, можно получить решение суда, хоть всех и устраивающее, но абсолютно неисполнимое. Мы проводили медиацию для наследников: глава семьи умер, и оказалось, что на одно и то же имущество претендует бывшая и нынешняя супруги. Оказалось, что документы не приведены в соответствие с фактическими обстоятельствами: после официального развода с первой женой квартира и машина остались оформлены на мужчину, как и квартиры, которые он подарил своим сыну и дочери. И если дети без проблем вступили в наследство, то с бывшей женой возникли сложности – на квартиру, в которой она жила, стала претендовать вторая жена.
М.Х.: – Нюанс в том, что в первом браке дети 40-летние, а во втором ребенок маленький – семилетний. Психологически понятно, что молодая жена считала, что наследники от первого брака – люди взрослые, могут сами заработать себе на жизнь, а ее сыну папа уже не сможет помочь. Когда они пришли к нам на консультацию, мы сразу предложили решить вопрос медиацией: имущества много – пять квартир, несколько машин, гаражи, акции предприятий – все запутано и придется глубоко разбираться, кому какую долю следует отдать. К сожалению, стороны нас не послушали и отправились в суд. Разбирательство только по одному активу заняло два года, пройдя три инстанции. В итоге бывшей супруге присудили долю в квартире, которая была куплена ей вместе с супругом. Но в этой квартире жила новая жена со своим ребенком. Сложилась безвыходная ситуация: владея долей в квартире, бывшая супруга не могла получить к ней доступ – не станет же она жить вместе с семьей бывшего мужа, продать ее она тоже не могла. Естественно, все это было эмоционально выматывающе. Из-за того что обе стороны очень устали, они согласились на медиацию.
Ю.М.: – К тому же это был, повторю за коллегой, лишь один такой спор, а им предстояло провести еще шесть подобных процессов. Они на своем опыте убедились, что решение суда не всегда помогает выйти из ситуации, а может даже ее усложнить. И все это не считая судебных, временных и эмоциональных издержек. Мы сели за стол переговоров, выработали дорожную карту, кто какими активами обменивается, где-то доплачивает деньги, заключили медиативное соглашение. Безусловно, это компромисс – каждая сторона что-то потеряла. Но иначе можно было прожить в тупике хоть всю оставшуюся жизнь. Любопытно, что одна из сторон, после того как мы помогли уладить их взаимоотношения, заявила, что по истечении некоторого времени даже готова общаться с другой семьей.
Про предпринимателей
– Про обывателей могу понять: и при разводе супругов, и при дележе наследства уязвленность бежит впереди рациональности, это понятно и даже нормально. Но ведь предприниматели, особенно опытные, нажившие солидный капитал, должны сохранять трезвую голову.
В.Я.: – Не стройте никаких иллюзий, успешные предприниматели – это, как правило, люди с огромным самомнением, и неважно, есть для этого веские причины или нет. Успех и статус пьянят в самом широком смысле слова, позволяя им рассуждать в духе, раз я, будучи выходцем из глухой деревни, босиком добрался до города – утрирую, конечно – и превратился в миллионера, то я уж точно разберусь со своим оппонентом. Ирония в том, что богатство ничего не гарантирует, как и связи, в том числе личное знакомство с «прокурором области» или «председателем областного суда». Да и для многих обратившихся суммы, из-за которых ведется спор, зачастую несущественны, во главу угла ставятся лишь принципы, нежелание признать, что ты не сильнее всех в мире. Среди наших кейсов, к примеру, случай, когда владелец крупного офисно-торгового центра взял у другого бизнесмена 10 млн рублей за услугу, которую не оказал, и не спешил их отдавать до нашего вмешательства. Подобные случаи не редкость в нашей практике. Когда темпераменты успешных людей схлестываются, остановиться и понять, что всем во всех смыслах выгоднее уладить ситуацию миром, чем тратить годы и огромные средства на судебные разбирательства, бывает очень сложно. Без независимых, то есть не заинтересованных в победе конкретной стороны, посредников так и вовсе порой невозможно.
– А приведите еще какой-нибудь пример успешной медиации в бизнес-сфере.
В.Я.: – Два очень медийных депутата купили завод в Амурском поселке, перезапустили его, наладили трубное производство. Чуть позже экс-заместитель губернатора нашего региона приобрел аналогичный завод на Левом берегу. Возник конфликт: один из депутатов и бывший вице-губернатор были соседями по коттеджному поселку и в целом близкими приятелями. Причем я могу понять обе стороны: один считал неприемлемым для своего друга заходить в тот же самый бизнес, другой не считал должным спрашивать разрешения на то, как ему вести дела. Мы потратили полгода, чтобы разработать действенную схему: вице-губернатор в итоге продал завод депутатам за 1,1 млн долларов – на 100 тысяч дороже, чем покупал. Конфликт был исчерпан, а отношения восстановлены.
– Да, тут-то и в суд было не с чем пойти.
В.Я.: – Так в том и дело, что подобные конфликты, которые невозможно прямо решить в суде, в итоге вырождаются в целые подковерные игры, а то и полномасштабные войны. Можно было начать выяснять, а законно ли приобретены акции завода, разбираться в тонкостях владения земельным участком, писать друг на друга заявления в полицию, в прокуратуру, искать другие способы надавить, вынудить сдаться. Медиация в деловой среде еще столь актуальна потому, что бывшие бизнес-партнеры – люди, которые досконально знают все уязвимые места общего детища и способны употребить эти сведения не самым порядочным способом. На мой взгляд, конечно, лучше договориться. Особенно с учетом того, что информация о выяснениях отношений в рамках медиации не обнародуется в отличие от сайтов судов, где в подробностях изложена суть претензий сторон друг к другу.
Ю.М.: – Расскажу еще один наш интересный кейс из мира бизнеса. Владелец омского промышленного холдинга нанял в качестве управляющего бывшего вице-мэра, и тот по своей инициативе взял для предприятия 40-миллионный кредит у физического лица на нужды компании. О задолженности собственник узнал лишь тогда, когда другой предприниматель, то физическое лицо-заемщик, начал требовать возврата средств с причитающимися процентами и грозить подать на банкротство холдинга. Шла речь и о возбуждении уголовного дела в отношении управляющего, который тратил средства на поддержание предприятия неофициально, отчего отследить целесообразность его решений было практически невозможно. К счастью, все три стороны вовремя спохватились и обратились к нам за урегулированием конфликта. Мы три месяца прорабатывали все нюансы, в итоге придя к тому, что предприятие признает долг и соглашается его выплачивать, а заемщик, в свою очередь, предоставляет рассрочку и делает дисконт. На текущий момент все обязательства сторон друг перед другом выполнены. В противном случае, пойдя в суд, заемщик мог получить вообще ничего, добившись банкротства и оказавшись в реестре требований далеко не в приоритете. Холдинг бы закончил свое существование на рынке, а управляющий подвергся уголовному преследованию. Заметьте, для всех трех сторон ситуация проигрышная, исход судебного разбирательства никого бы не устроил. И это, опять же, не считая судебных расходов, трат времени и сил. Но самое главное – до разрешения спора бизнес несет убытки, вместо того чтобы развивать свои предприятия, владельцы заняты войной друг с другом.
В.Я.: – Только представьте, насколько бы медиация разгрузила суды – государству даже не нужно тратить на это средства, создавать дополнительные институты, нанимать дорогостоящих специалистов. Просто отдать подобные споры на откуп частникам На Западе государственные суды почти не занимаются коммерческими спорами – это удел третейских судов, что, на мой взгляд, абсолютно разумно. У предпринимателей есть возможности, средства отстаивать свою правоту, а государство должно помогать тем, кто не в состоянии защитить себя сам. Зачем объединять эти процессы под одной крышей?
М.Х.: – Отмечу, что в начале судебного процесса судьи, зачитывая права его участникам, указывают, что существует возможность уладить спор обращением к медиатору. Понятно, что юристы не собираются отдавать свой заработок, а непрофессионалы попросту не понимают, о чем речь. Например, многие не знают, а судьи это не разъясняют, что на сайте арбитражного суда можно найти вкладку с полным перечнем сертифицированных медиаторов с приложением документов об их образовании. На сайтах районных судов тоже есть такая информация, но нет доступной расшифровки, что это за институт и как он работает.
– Давайте обсудим какой-нибудь необычный ваш кейс с непубличными людьми.
Ю.М.: – К нам пришел предприниматель-миллиардер, который занимается вторметом, и рассказал, что его компания базируется на полузаброшенной железной дороге. Он принес соглашение, согласно которому является участником некой корпорации, восстанавливающей эту железную дорогу протяженностью 5 км. Ему же для работы нужен всего кусочек 200 м. Он отдал собственнику железной дороги деньги и восстановил необходимый ему тупичок сам за 30 млн рублей. Но после изучения документов нам стало понятно, что соглашение недействительно: условия настолько ничтожны, что наш клиент не имеет права ни на что, а наличные средства, отданные им, владелец, по-видимому, положил себе в карман – они нигде не проводились и не учитывались. Собственник ранее выходил с предложением оформить договор купли-продажи на эти 200 м железной дороги, только стоимость актива оказалась на десятки миллионов рублей занижена. Если бы корпорация обанкротилась, эта фактически ничтожная сделка легко была оспорена. Всего этого предприниматель не понимал: его, по сути, интересовало только одно продолжать пользоваться своим участком и как-то совладать со все возрастающими поборами со стороны владельца железной дороги. Медиация заняла два месяца: обе стороны были заинтересованы договориться – наш клиент мог потерять и свой железнодорожный участок, и вложенные в его ремонт деньги, а владелец подвергнуться уголовному преследованию, поскольку у нас были возможности доказать передачу денежных средств.
Помогли избежать владельцу железной дороги банкротства, составив ряд юридических документов, правильно оформили корпоративное соглашение о восстановлении железной дороги, зафиксировали, что она фактически не существует полностью на текущий момент – заказывали снимки со спутника. Полностью обеспечили исполнение этого соглашения. Уже прошло три года, стороны живут мирно и спокойно: одна использует железную дорогу, вторая восстанавливает и продает ее частями.
Про пошлины и третейские суды
– Серьезное повышение судебных пошлин с этого сентября может повысить популярность медиации? Например, подать заявление на чье-то банкротство стало значительно дороже.
М.Х.: – Не просто дороже: пошлина предусмотрена для каждого отдельного спора. Например, если мы оспариваем брачный договор или покупку акций внутри банкротного дела, это все будут обособленные споры, оплачиваемые отдельно. Если речь идет о праве на имущество, то размер пошлины определяется стоимостью иска. На мой взгляд, конечно, проще и дешевле попробовать договориться, чем судиться.
Мы уже поговорили про бракоразводные процессы, так вот: ранее госпошлина при разделе имущества была до 60 тысяч рублей, а сейчас она может доходить до 900 тысяч рублей – в зависимости от цены иска.
– Вы упомянули третейские суды. Не планируете создавать его на своей базе?
В.Я.: – Для этого это нужно ехать в Москву и доказывать, что я подходящий персонаж, а я этого делать не собираюсь. В свое время, до изменения законодательства, мы рассмотрели сотни споров, как третейские судьи – больше всех в Омске. Приглашали в качестве третейских судей многих известных юристов города – Алексея КАЗАННИКА, Юрия СОЛОВЬЯ, Константина МАРЧЕНКО,
Игоря ПОПОВА, Александра СЛЕСАРЕВА, Николая ЛЕБЕДЕВА, Максима ДИАНОВА и многих иных специалистов, имеющих многолетнюю юридическую практику. Стороны сами выбирали судей, третьим был я. По сути, реально действуют третейские суды только при корпорациях – к примеру, в Москве при Ростехе. Там судятся все их дочерние предприятия. А еще есть Сбер, ВТБ, Газпром и прочие гиганты. Парадокс в том, что мы не имеем права создать в «Юкоме» третейский суд, но все втроем можем быть третейскими судьями. То есть к нам можно прийти в индивидуальном порядке, если не хочется обращаться в государственный суд. Жаль, что люди не имеют об этом ни малейшего понятия.
Ю.М.: – Добавлю, что действительно предприниматели могут заключить соглашение о передаче своего спора на разрешение третейского суда, выбрать одного судью или коллегию из трех человек, секретаря и фактически рассмотреть свой спор у нас, в «Юкоме». Такое решение не подлежит обжалованию. Секретарь направит документы в государственный суд, и стороны получат исполнительный лист.
– Вы как-то поделились идеей, как еще можно разгрузить суд при помощи медиации.
М.Х.: – Взять, например, договоренность супругов после расторжения брака о том, как они поделили имущество. Между ними и нет спора, но опасаясь того, что кто-то может изменить свою позицию в течение трех лет (это срок давности), они идут в суд, чтобы договоренность стала неоспоримой. Да, подобные процессы проходят в одно-два заседания, но это все равно время и деньги, плюс, опять же, подорожали госпошлины. А ведь можно просто пойти к медиатору и оформить соглашение, чтобы одна из сторон в течение трех лет вдруг не передумала и не стала бороться, например, за квартиру, машину и так далее. И нотариально его удостоверить. Напоследок я бы хотела добавить, что медиация может применяться в обычной, текущей бизнес-деятельности, не только при спорах. В договор – будь то поставка товаров, предоставление услуг или нечто подобное – можно вписать медиативную оговорку. Тем самым стороны на берегу договариваются, что если возникает конфликт, они идут к медиатору и приходят к общему решению. Например, компания взяла в банке кредит, но не успевает вернуть его в срок, хотя может расплатиться через месяц. Банк готов на уступки, поскольку если он отправится в суд, то получит в итоге те же самые деньги, но… спустя полгода за минусом трат, которых можно было избежать. А при медиативном соглашении, заверенном у нотариуса, если должник не возвращает в срок кредит, банк не расходует время и деньги, а просто получает исполнительный лист и взыскивает средства без разбирательства в суде, без доказательств, что деньги реально были даны взаймы и так далее. На мой взгляд, вписывание медиативной оговорки в договор позволит сэкономить время и затраты на судебные издержки.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 9 октября 2024 года.
Фото © Максим КАРМАЕВ
