С Сергеем СУМЕНКОВЫМ-младшим, сыном руководителя УФАС по Омской области, побеседовала корреспондент «КВ» Ирина БОРОДЯНСКАЯ о молодежном парламенте, политике, совести, семье, литературе и судьбе человечества.
— Почему вы из прокуратуры уволились?
— Безусловно, это тяжелая работа. Работа в прокуратуре дает неплохой оклад, большие властные полномочия, но очень сильно формализована. Мне интересна более гибкая, живая деятельность. Я себя вижу, скорее, в крупной коммерческой структуре. Хотя об опыте работы в прокуратуре нисколько не жалею.
— Чем этот опыт был полезен?
— Посмотрел, как на самом деле живут люди. Работая на селе, тем более в правоохранительных органах, такие проблемы современной российской действительности, как бедность, безработица и пьянство, видишь намного более отчетливо. Основная преступность на селе – это пьяные кражи и пьяные драки. Большинство правонарушений связано или с тем, что нет денег на выпивку, или с тем, что человек уже пьян. В редких случаях – то же самое, но из-за наркотиков. То, что в городе размыто, там приобретает гротескные формы. Эти проблемы, конечно, объективно обусловлены: работы нет, сельское хозяйство заброшено и растащено. Работа в прокуратуре полезна и тем, что начинаешь на госслужбу по-другому смотреть. Говорят, что нужно сокращать госслужащих, но в той же прокуратуре на каждого сотрудника сваливается такое количество дел, что хоть стой, хоть падай. Штат скорее увеличивать нужно, а лучше — менять саму систему работы. Сидишь в кабинете, а вокруг тебя, насколько глаз хватает, все заставлено документами. А ведь чем больше нагрузка, тем меньше времени на принятие обоснованного решения. К тому же на селе часто сталкиваешься с тем, что невозможно соблюсти формальное исполнение закона. Как, например, участковому обеспечить проведение медицинского освидетельствования на состояние алкогольного опьянения гражданина для привлечения его к административной ответственности, если ближайшая больница находится в 70 километрах, а у местного фельдшера нет документов, подтверждающих наличие у него необходимых знаний?
— Вы упомянули о больших властных полномочиях прокуроров. В чем они проявляются?
— В сельском районе, грубо говоря, есть два органа власти, которые оказывают влияние на все сферы жизни: прокуратура и местная администрация. Это такая местная властная элита. Чуть ниже стоят полиция (единственная более-менее представленная силовая структура) и школа, а точнее — школьные директора. Если на 20-30 километров вокруг всего одна школа, понятно, что при средней зарплате в восемь тысяч рублей родитель вряд ли сможет, в случае ссоры с директором, возить своего ребенка в другую школу. Потому с директорами стараются не ссориться. Судьба местного жителя завязана на четыре эти организации, и только в прокуратуру можно жаловаться на всех. Все и жалуются. То, что происходит в городе, до села слабо доходит. Как правило, власть на местах намного более ощутимая, чем вышестоящая.
— С местными жителями вам удалось контакт наладить?
— Мне до сих пор многие заявители звонят и спрашивают, можно ли ко мне прийти с еще одной просьбой. Когда я говорю, что ушел, то даже расстраиваются – мол, на кого вы нас бросили. Но я им объясняю, что там получше меня профессионалы работают. А вообще приятно, что меня запомнили.
— Почему вы юридический факультет выбрали?
— После школы я колебался между финансами и кредитом и юриспруденцией. Заявления подавал и на юрфак, и на эконом и проходил по баллам на бюджетное отделение обоих факультетов. Склонность к гуманитарным наукам у меня проявилась еще в школьные годы, я выигрывал олимпиады по истории, праву, обществознанию, экономике. Пользуясь случаем, хочу выразить благодарность своим школьным учителям, которым я очень многим обязан.
— Родители не советовали, какую профессию выбрать?
— В семье мне никогда не навязывали выбор профессии. Главное – найти такую работу, которая даст возможность прокормить себя, свою семью, а в будущем – помогать родителям.
— Юридический факультет часто выбирают представители омской «золотой молодежи». Вы к ее числу себя относите?
— Юрфак, равно как и другие факультеты ОмГУ, представляет собой один из столпов академической науки города Омска по своей отрасли знаний. Там учатся действительно целеустремленные и умные молодые люди, которые впоследствии обязательно найдут свое место в жизни, в этом смысле – настоящая «золотая молодежь». На юрфаке, как и везде, далеко не у всех была тяга к учебе. Конечно, со мной учились и многие мои школьные знакомые, в том числе дети известных в Омске людей. Сам я учился в первой группе, которая в плане учебы традиционно считается образцом, флагманом и локомотивом юридического факультета. Было сложно, потому что сначала я не был ни с одними, ни с другими из-за разности интересов — посвящать все свое время исключительно учебе мне было не интересно, так как я интересуюсь очень многим: работой, спортом, общественной деятельностью и т.д. С другой стороны, учиться и получать новые знания мне всегда очень нравилось. В итоге мне удалось поддерживать хорошие отношения и с теми, и с другими, просто интересы пересекались в разных плоскостях.
— Вы баллотируетесь в молодежный парламент. Откуда появилось такое желание? Чего бы вы хотели там добиться?
— Я недавно приехал с отдыха и случайно от друга узнал, что собирается молодежный парламент. Этот проект только сейчас на слуху, а вначале, когда к нему нужно было привлекать лучших представителей молодежи, он был, на мой взгляд, недостаточно известен. Во всяком случае, для меня этот проект оказался неожиданностью. По его условиям для участия необходимо было написать программу развития молодежной политики города Омска. Я решил просто изложить свой взгляд как представителя молодого поколения. Я хочу попробовать там поучаствовать, хотя не уверен, что молодежный парламент сможет достичь сколько-нибудь серьезных практических результатов. Я вообще не согласен с тем, что многие проблемы у нас в стране пытаются решать точечно. Я до сих пор благодарен многим преподавателям юрфака, которые пытались заставить нас мыслить широко, в комплексе смотреть на проблему. Нужно понимать, что победить бедность нельзя, не победив коррупцию, и наоборот. Нельзя развивать молодежную политику, не развивая все остальное. А когда говорят: напиши молодежную программу… Я нормально отношусь к идее такого парламента, но как юрист я понимаю, что вряд ли кто-то даст нам реальные полномочия. Согласно решению горсовета молодежный парламент наделяется совещательным голосом, а на языке юристов это вообще ничто. Да и собрание раз в квартал... Хорошо, если получится там что-то полезное сделать. В любом случае попробовать стоит.
— Из-за молодежного парламента вас уже наверняка заподозрили в каком-то расчете или карьеризме. К тому же сын главы УФАС...
— Я заметил, что в одном издании уже сделали на это упор. Что, если я сын руководителя УФАС, я теперь не человек? К тому же деятельность молодежного парламента общественная, никому там денег ни за что не платят. Неприятно, что когда ты чего-то добиваешься, то сразу говорят, что это потому, что отец такой. То есть это отец за меня в школе медаль получил, языки изучал, пять лет учился на юрфаке, олимпиады выигрывал? А когда что-то вдруг не получается – это ты сам дурак. У меня много знакомых сверстников, чьи родители известны на региональном уровне, и про многих из них необоснованно говорят нелицеприятные вещи. В России, мне кажется, такое отношение слишком часто проявляется.
— Этим летом вы ездили в Италию. Произвело впечатление?
— В течения пяти лет я из города никуда не выезжал, кроме Тавричанки, где работал. Для меня поездка в Италию стала шоком. Казалось бы, бедная аграрная страна, где крупной промышленности никакой нет. Есть туризм, мода, сельское хозяйство, точное машиностроение, но все это вряд ли приносит огромный вклад в экономику. Однако живут они намного счастливее нас. В России колоссальный запас ресурсов, богатств, но у нас ничего не получается. А итальянцы даже из своих мелочей – вина, одежды — умудряются сделать известные бренды. Все у них упорядоченно, правильно, все для людей. У нас, например, приходишь в аэропорт – никогда никто для людей в очереди лишнюю кабину паспортно-визового контроля не откроет. А у них только заметят проблему – сразу пытаются помочь. Что касается цен – то же самое. Если ехать по стране на их поезде «regionale» (таком же несовременном поезде, как наши), то это выйдет гораздо дешевле, чем у нас. За ту же сумму, в которую обойдется поездка на нашем старом поезде, там можно проехать в сверхскоростном современном «Евростаре».
— В своей программе вы, будучи юристом по образованию, пишете о том, что в первую очередь необходимо развивать культуру. Почему?
— В университете нам давали фундаментальное образование: не только для прикладной юридической практики, но и для научной деятельности. Поэтому я понимаю: любой закон, каким бы жестким он ни был, — всегда можно обойти. Должен соблюдаться дух закона, а не буква. Букву можно истолковать себе на пользу, и только если сам человек порядочен, он не допустит несправедливого применения даже плохо написанного закона. Культура включает в себя и гражданское правосознание. Когда во Франции студентам подняли плату за обучение до 200, кажется, евро в год, что у нас считается смешной суммой для хорошего вуза, у них все студенты вышли на улицу. Причем и вполне состоятельные, и даже те, кто обучается бесплатно. У нас ежегодно происходит существенное повышение платы, но все молчат.
— Возможно, потому, что знают, что надолго здесь не задержатся?
— Развитием культуры определяется и то, хотят ли люди жить в этой стране. Там, где человек решает обосноваться, он будет создавать себе условия для жизни. Сейчас молодежь бежит из Омска в Москву, а затем – за границу. У меня много знакомых, причем детей отнюдь не бедных родителей, которые уезжали на лето в США по программе «work and travel» и больше не вернулись — остались там работать официантами. Если бы здесь у каждого способного человека появились реальные перспективы стать уважаемым и успешным, то разве кто-то бы уехал? Но они предпочитают там не на самых лучших условиях остаться. Это должно пугать. Я себе не представляю итальянца, который уедет из Италии. В голову не может прийти. Даже если он работает на низкой должности по 10 часов в сутки, он все равно счастлив и любит свою страну. А если не собираешься здесь жить, то и относишься к родине, как к месту добычи средств на побег. Только культурой можно привить стремление развивать то место, где ты родился. У нас же пока ежегодный отток нефтедолларов из страны не уменьшается. С таким обществом мы долго не протянем.
— Протестные акции на Болотной, Манежной, по-вашему, не являются свидетельством зарождения нового общества?
— По этому поводу много мыслей возникает, в том числе о том, как партийная система у нас устроена. Я считаю, что наличие оппозиции – это всегда хорошо. Были провокации изначально с одной или другой стороны — вопрос, разобраться в котором сейчас не представляется возможным. Лично меня там не было, и судить, кто прав, — сложно. Важно, что люди согласовывали митинги, шли по демократическому пути. Акции протеста — это показатель либо того, что политическая система у нас развивается, либо – если она приходит в упадок – появление на это логичной реакции со сторон граждан. Конечно, однопартийная система – это плохо, двух- или трехпартийная, на мой взгляд, лучше, хотя и это зависит от конкретной политической ситуации. В любом случае я считаю, что каждый человек на своем месте при принятии решений должен руководствоваться совестью – неважно, в какой партии он состоит.
— Вы всегда ходите на выборы?
— Да. Не могу сказать, что голосую всегда за одних и тех же, но на выборы всегда хожу. Я стараюсь отдавать голос тем, у кого есть шанс пройти. Не всегда я разделяю позицию тех, кого выбираю, но принципиально стою на том, что реальных политических сил в стране должно быть несколько и они должны друг с другом бороться, плодотворно конкурировать.
— Желание стать членом молодежного парламента говорит о том, что вы себя в политике видите?
— Хорошо было бы, но боюсь, что в политике обязательно приходится столкнуться с выбором совести. Любой человек скажет, что поступит честно, по убеждению, но мы знаем многих политиков, которые начинали как народные герои в представлении масс, а приходили к тому, что мы видим. Что касается молодежного парламента, политическим институтом его называть рано. Там все пока непонятно, так что посмотрим.
— Почему вы не продолжили образование в ОмГУ, а поступили в аспирантуру юридического института?
— Научный совет в ОмГУ есть, но я поступил в ОмЮИ, потому что расстроился из-за того, что не получил красный диплом. Не то чтобы очень обидно, но когда участвуешь в научных мероприятиях, пишешь статьи, выигрываешь олимпиады, а потом вдруг в случае спорной оценки ставят меньший балл… Возможно, мой конкретный ответ на экзамене и был оценен тогда правильно, но меня это задело, и я достаточно долго потом переживал. В данной ситуации я предпочел просто дистанцироваться.
— Вас в юриспруденции какие-то конкретные темы интересуют?
— Я и раньше участвовал в олимпиадах по различным отраслям права — хотелось во всем себя попробовать, все было интересно. Дипломную работу писал по правовому регулированию финансовых рынков в свете нового законодательства об ответственности за неправомерное использование инсайдерской информации и манипулирование рынком. В аспирантуру поступил по административному праву и планирую кандидатскую об административной ответственности. Вообще мне все интересно. Думаю, бесполезных знаний быть не может.
— В вас от природы такое любопытство?
— Его мне, наверное, отец привил. Когда я был совсем маленьким и что-нибудь у него спрашивал, то он мне рассказывал. Позже стал посылать меня за словарем или энциклопедией, чтобы я сам информацию нашел. А затем наступил этап, когда даже если он мне что-нибудь сам рассказывал, то я шел и перепроверял это в Интернете или словаре. Он, когда это заметил, стал обижаться.
— В вас от кого больше – от отца или от матери?
— У меня родители очень по-разному мыслят. Отец в свое время очень увлекался математикой, его даже приглашали заниматься наукой в Новосибирский академгородок. У него очень сильный аналитический взгляд на вещи. Юридическое образование и служба в УФАС тоже наложили отпечаток. Он мыслит четко, последовательно. У мамы, напротив, сильнее чувственное восприятие. Она получала первое образование в институте сервиса, по специальности «художник костюмов». Она прекрасно разбирается в искусстве, моде и всегда знает, в какой цвет покрасить стены, какой должна быть мебель, какую вазу подарить. У нее прекрасный вкус. Однако по второму образованию она юрист и сейчас работает по этой профессии. Думаю, во мне есть от обоих родителей, но и аналитические способности, и чувственность восприятия не так развиты, как в каждом из них по отдельности.
— Воспитание вы получили строгое?
— Родители мне еще в школе (классе в пятом) сказали: делай что хочешь, но за поступки свои ты отвечаешь сам. Учиться меня не заставляли, а если нужно было подстегнуть азарт к учебе, то в ход шел чужой положительный пример. Вызывали дух соперничества, говоря, что у кого-то получается лучше, чем у меня. Судя по моим сверстникам, часто те, кому все запрещали, достигая совершеннолетия, срывались и пускались во все тяжкие. Некоторые возвращались в естественное состояние, а кто-то деградировал. Меня не ставили в строгие рамки, а просто прививали определенные понятия, такие, например, как честь семьи. Я с детства понимал, что какие-то поступки совершать не следует.
— Как вы относитесь к работе отца с профессиональной точки зрения?
— ФАС – это очень интересное место. Несмотря на то, что зарплаты у сотрудников управления меньше, чем у большинства госслужащих, работу им приходится выполнять в интеллектуальном плане сложнейшую. Там необходимы и экономические, и юридические знания. Действующее законодательство усложняет задачу ФАС в плане доказывания фактов административных нарушений. И нарушения в сфере госзаказов и в сфере защиты конкуренции или, например, рекламы — очень сложно доказуемы. Тот же картельный сговор: нужно доказать, что действия производились согласованно группой хозяйствующих субъектов, в то время как сами эти лица, разумеется, не признаются в сговоре. Если что-то произошло (например, скакнули цены на бензин или муку), то ФАС, в отличие от других органов, не может немедленно реагировать. Чтобы дело не развалилось в суде, проводится подробный экономический анализ, изучаются огромные тома статистики и пояснений. Кроме первой, необходимо убедить и последующие судебные инстанции. Работают в УФАС в основном энтузиасты, потому что не многие соглашаются за маленькую зарплату так трудиться. У нас, например, по полкурса каждый год уходит в прокуратуру, потому что там большие властные полномочия и достойная оплата труда.
— Но там, наверное, и почитать некогда, а судя по вашей программе в молодежный парламент, вы к этому занятию с уважением относитесь?
— Не стану врать – в последнее время я мало читал, потому что много приходилось читать по работе, а кроме этого хватало времени только на прессу. Да, в прокурорской работе это мне не нравилось – невозможно было гармонично развиваться. Но когда учился в школе, очень много читал. Это от родителей, как и многое другое. Они мне рекламировали книгу, и я сразу за нее брался. Родители у меня интересуются всем. И классикой, и современной литературой.
— Вы можете выделить книги, которые стали самыми важными, сформировали вас?
— Выделить, пожалуй, не могу. Из последнего прочитанного наиболее запомнилась «Трилогия желания» ДРАЙЗЕРА. «Финансист» мне понравился, «Титан» — еще больше, но «Стоика» я читать пока не стал. Прочитал аннотацию и испугался, что она убьет весь энтузиазм, подаренный первыми двумя книгами. Решил, что прочитаю ее в том возрасте, в котором там находился главный герой Фрэнк Каупервуд. Персонаж этот мне нравится силой характера и обаянием, но в некоторых моментах он ведет себя, скажем так, «грязновато». Но в целом личность впечатляет. Сама книга интересна и с юридической, и с экономической точки зрения. Там ведь показан дикий рынок США, то есть то, через что наша страна прошла в 90-х. Я тогда был маленьким, но остались какие-то чувства, воспоминания от той обстановки. Это ли не показатель гениального произведения – когда оно находит отражение через век, к тому же в совершенно другом обществе? Кстати, когда я прочитал «Титана», то стал рекомендовать его своим друзьям. Не понравилось единицам. Большинство, прочитав, сказали, что будут теперь поступать на экономический факультет. А те, кто постарше, посмеялись: «Я уже прочитал, поэтому на экономе и учусь». Могу выделить еще одну книгу — «Сто лет одиночества» МАРКЕСА. Совершенно другое произведение, но тоже на все времена. Разумеется, речь в нем идет не просто о каком-то вымышленном государстве. Если история человечества пойдет по аналогии с родом Буэндиа, то это может привести к аналогичному концу: черный смерч все уничтожит, а муравьи съедят последнего представителя рода.
