13 октября двое разных судей Омского арбитражного суда начали предварительные рассмотрения исков ООО «Южная судоходная компания» к «Иртышскому пароходству» – один на 80,4 млн руб. и второй – об истребовании имущества из чужого незаконного владения. На очереди и третий иск о взыскании 5,3 млн руб. В связи с этим обозреватель «КВ» Лев АБАЛКИН обратился с рядом вопросов к Евгению КОРМЫШОВУ, генеральному директору ООО «Межрегионфлот», которое с мая 2015 года управляет «Иртышским пароходством». Впрочем, начался наш разговор с предварительных итогов деятельности предприятия под управлением новых акционеров из Тюменского Севера.
– Евгений Иванович, навигация еще продолжается?
– Можно сказать, что закончена, потому как коммерческая работа уже завершена и мы возвращаемся в затон.
– Получается, уже можно подвести итоги первой навигации Иртышского пароходства под вашим управлением.
– Перед нашим приходом, если вы помните, ходили разные страхи и опасения, как в коллективе, так и в городе в целом. Говорили всякую ересь о том, что мы пришли банкротить предприятие, о том, что завод закроем и весь судоремонт будем проводить на наших заводах в Тюмени и Тобольске. Даже говорили, что мы и док уведем. И что мы имеем сейчас? Завод загружен и работает, и даже от нескольких заказов вынужден был отказаться. Загрузку заводу в этом году дали в том числе входящие в нашу группу предприятий Уренгойский порт, Салехардский порт, Обь-Иртышское пароходство. Мы провели на заводе оптимизацию штатной структуры и усилили те направления, где необходима реальная производственная работа. Сократили обслуживающие должности, поставив завод в условия самостоятельной деятельности.
– В связи с этим завод и стал ООО?
– Совершенно верно. Мы ввели систему бюджетирования, и на 2015 год, точнее на вторую его половину, так как мы только с июля выделили завод в отдельное предприятие, план по заводу составляет около 100 млн рублей.
– Сколько человек сейчас на заводе работает?
– 242 человека. Самое главное, что работники, которые трудятся на заводе, теперь понимают: если они будут работать нормально, они получат хорошую зарплату. И мы им обеспечили этот объем работы.
- И что это за работа?
– В Иртышском пароходстве имелась баржа, давно выведенная из эксплуатации в связи с техническим состоянием, у нее подводная часть была как решето. Эту баржа мы продали Уренгойскому порту, который сразу, у нас же в Омске, заказал ее ремонт по рыночной цене. И это было в летний период, когда все заводы испытывают недостаток в работе. Этот заказ стал в итоге хорошим подспорьем для завода и первой серьезной работой и для нового исполнительного директора, и для нас в целом как управленцев.
– А сейчас какие планы у завода?
– Мы планируем впервые одновременно провести глубокую модернизацию двух своих собственных теплоходов «Ленанефть», уже поставили их на слип, будем делать вторые борта и второе днище. Надеемся за зиму эту работу сделать. Причем пароходство платит заводу по обычным, коммерческим расценкам, предусмотрены такие же жесткие сроки, те же штрафные санкции. Кроме того, сейчас Салехардский порт к нам гонит на ремонт баржу и теплоход. Прежнее руководство утверждало, что пароходство не могло обеспечить загрузкой свой собственный завод, и фактически отдало его в пользование посторонним лицам. Они поднимали свой флот на слип, их рабочие работали, а завод от этого нес только убытки. При этом флот пароходства стоял не ремонтированный годами. Из 15 теплоходов типа «Ленанефть» по состоянию на 2015 год модернизировано было только 6, а осталось всего три межнавигационных периода на модернизацию. Раньше пароходство делало по одной в год, а сейчас нам придется делать по две или даже по три.
– Почему осталось только три периода?
– С 1 января 2018 года эксплуатация однокорпусных теплоходов типа «Ленанефть» будет запрещена. Те, которые не успеем сделать, придется поставить на прикол. Требование о переоборудовании в двухкорпусные танкеры было озвучено еще лет 10 назад, но пароходство ничего не делало, в лучшем случае ремонтировало одну за два года. Так что объем работ у предприятия был, а вот денег на них не выделяли, несмотря на то, что продавали основные средства, и непонятно куда уходили деньги. Может быть, на ремонт этого шикарного кабинета, где мы сидим, и который никому не нужен, может, еще на какие-то корыстные цели, мы не знаем, можем только предполагать.
– Каковы итоги деятельности за год самого пароходства? Сокращения были?
– Сокращений не было, только высшее руководство уволили – предыдущего генерального директора и его заместителей. Но вернулся главный инженер Анатолий ЖУРОВСКИЙ, который раньше здесь работал долгое время. Остался на своем месте главный бухгалтер. Что касается итогов, если помните, еще на собрании акционеров мы говорили о том, что пароходство проедало само себя. Навигацию отрабатывало, денег зарабатывало недостаточно для того, чтобы год прожить, и сразу начинали продавать основные средства – корабли, здания, транспорт. Предприятие с продажей основных фондов постепенно скукоживалось, и вело все это в никуда. Мы же для себя ставим задачу: предприятие на собственную жизнь и на развитие должно зарабатывать. И первое, чего мы добились по результатам этого года, – примерно на 14% в сравнении с 2014 годом увеличили выручку, и это в условиях кризиса.
– За счет чего произошло увеличение выручки?
– Долгое время предприятие шло по пути не просто потери своего рынка, а уступки рынка. Так случилось в Омске. Когда-то предприятие было крупнейшим перевозчиком и поставщиком песка. Сейчас пароходство песок не добывает и не поставляет вообще. Это длительная история оформления карьеров в собственность, ухода от участия в государственных тендерах и прочего. Рынок очень легко потерять, а восстановить сложно, и в этом году нам пока по песку это не удалось. В свое время пароходство полностью упустило таким же образом и рынок нефтеперевозок по программе северного завоза, безвольно отдало его другим, вновь образованным перевозчикам. Сейчас мы этот рынок на 50% вернули. Мы осваиваем новые рынки нефтеперевозок, в частности в Обской губе, возили в этом году нефтепродукты туда, куда не возили раньше. За счет этого большей частью и смогли увеличить объем выручки. Сухогрузные перевозки мы тоже осуществляли, и здесь нам помогло в том числе и вхождение предприятия в группу компаний «Межрегионфлот». Работой делилось Обь-Иртышское пароходство, часть работы выполнялась по контрактам, ранее заключенным Салехардским портом.
Второе, чего мы добились, – это снижение расходной части. Наша группа компаний большое значение придает экономии расхода топлива. В этом году мы установили систему контроля за движением судов и расходом топлива практически на все суда Иртышского пароходства. Самое главное было – уйти от человеческого фактора. Контролер за расходом топлива ведь тоже человек, а человека можно обмануть, подкупить, запугать. Но в итоге у нас что-то уже получилось, и собственное потребление мы снизили.
– И сколько составила экономия на топливе?
– Расходы на топливо в этом году сохранились на уровне прошлого года – около 215 млн рублей. Но в 2015 году стоимость топлива в сравнении с прошлым годом увеличилась, да и работы мы выполнили на 14% больше, чем в прошлом году. Сэкономили, таким образом, порядка 7 млн рублей, а это тоже деньги.
– А сохранность перевозимого топлива как-то проверяется?
– Тоже занялись этим, привлекли специализированную организацию, которая определяет загруженность судна. Теперь они проводят независимый контроль объема загруженного груза. Также Омский нефтеперерабатывающий завод, на котором мы грузимся, самостоятельно установил прибор, который называется массометром, – он измеряет по весу. Долгое время этому методу сопротивлялись, но хочу сказать, что мы провели проверку действительности показаний массометра и увидели, что проблема этого массометра в большой степени надумана. В целом после того, как мы внедрили системы проверки, расхождения в показателях сданного и принятого груза резко сократились.
Если вы помните, собрание акционеров не утвердило финансовый отчет за предыдущий год, потому как финансовый результат там был искусственно нарисован, 3 млн чистой прибыли. На самом деле же там была учтена дебиторская задолженность, которая копилась с 2006 года и не списывалась. В этом году мы спишем последнюю просроченную невозвратную дебиторку на 34 млн рублей. Предыдущее руководство обязано было ее списать, но тогда у них получился бы чистый убыток. И это при том, что в прошлом году пароходство продало на очень большие деньги – 62 млн рублей – основных средств.
Мы же, несмотря на то, что фактически не продавали основные средства, несмотря на то, что списали всю ту невозвратную дебиторскую задолженность, которая накопилась до нас, по итогам 2015 года рассчитываем получить прибыль, хоть и небольшую, порядка 10 млн рублей, но реальную.
– На сайте пароходства и сейчас размещены объявления о продаже каких-то активов.
– Да, в этом году мы продали имущества на 10 млн рублей. Это автомобили «Волга» и ЗИЛ-130 – машины, которым по 10-20 лет, якорь и две баржи. Одна баржа, как я уже сказал, была продана Уренгойскому порту, причем омским заводом восстановлена, и вторая баржа была продана пароходством нашему же судоремонтному заводу на металлолом. В целом на 4,5 млн рублей было продано металлолома. Цена составляет порядка 8 тысяч рублей за тонну. Напомню, что до нас пароходство продавало металлолом по 4 тысячи рублей за тонну, прежние руководители объясняли такую низкую цену тем, что покупатель сам металлолом разделывал. Но это неправда, потому что сейчас, например, в Омске неразделанный металлолом от нас принимают по 7600 рублей за тонну, но никак не за 4 тысячи.
– Если не ошибаюсь, еще и бассейн стоял на продаже?
– Стоял, но мы поняли, что сейчас покупательная способность на нуле, дождемся хорошего времени. Раньше бассейн ежегодно приносил порядка 3-4 млн рублей убытка, и пароходство из собственного кармана, за счет других доходов дотировало эти убытки. Сейчас этот бассейн сдан в аренду, и пароходство будет получать прибыль от аренды.
– Какую-то другую недвижимость вы намерены продавать?
– Свободные помещения мы не намерены продавать, мы ищем арендаторов. У пароходства огромное основное здание, огромная пристройка к нему. Предыдущие руководители то ли по злому намерению, то ли по недомыслию выгнали прежнего арендатора – институт, который пусть и немного платил, но был надежным арендатором. Новых арендаторов тогда не нашли, а сейчас, в период кризиса, это очень сложно сделать. Мы при этом еще и провели оптимизацию наших помещений, несколько уплотнили собственных работников. Уверен, что это неправильно – когда на каждого работника приходится по 20 кв. м рабочей площади. Это увеличивает коммунальные расходы, снижает эффективность труда – когда каждый сидит в отдельном кабинете. Так что на освободившиеся площади сейчас активно ищем арендаторов.
– Договоры по нефтеперевозке, которые в этом году появились у пароходства, долгосрочные или на один сезон?
– По северному завозу это договоры администрации Ямало-Ненецкого округа, они ежегодно проводят тендеры. Так что в этом смысле нам придется каждый год бороться за работу. И мы весь когда-то потерянный объем вернем до конца. То, что единственное нефтеналивное пароходство на бассейне было выжато с этого рынка, – это просто позор предыдущему управленцу. Пароходство своими руками создавало себе конкурентов – отдавало в аренду флот, продавало суда. Доходило до абсурда – какие-то частники забирали этот большой объем работы и в качестве субподрядчика нанимали пароходство.
– Планов по судостроению у пароходства пока нет?
– Вы знаете, мы как раз сегодня рассматривали заявку на постройку судна, от стороннего государственного заказчика. Если мы выиграем этот тендер, будем рады построить. Это было бы очень здорово.
– В арбитражном суде рассматривается иск Южной судоходной компании к Иртышскому пароходству о невозврате баржи из ремонта. Что это за история?
– Мы подали заявление в правоохранительные органы по этому поводу. История эта случилась в октябре прошлого года. По нашему мнению, дело было так: технологическая баржа, которая годами стояла на территории завода, была ночью выведена за ее пределы. На ней были перекрашены номера, и эта же баржа буквально на следующий день была снова завезена на территорию завода, но уже с другим номером. То есть якобы как принадлежащая другому судовладельцу. Мы провели все необходимые экспертизы, да там и невооруженным глазом виден на борту судна из-под нарисованных поверх цифр настоящий номер баржи – 3202. Те, кто осуществили это хищение, настолько себя вольготно на заводе чувствовали, что даже не позаботились о том, чтобы прежний номер тщательно стереть. Как я считаю, это чистой воды хищение, и уголовное дело возбуждено, ведется следствие.
– Та же компания подала к пароходству иск на 80 млн рублей.
– По моему мнению, это тоже чистой воды мошенничество. Дело в том, что на территории нашего завода находятся некие два теплохода типа ОТА – 905 и 880. Они были куплены осенью прошлого года в Тобольском речном порту господином ЛЕВАШОВЫМ, директором компании «Скиф», которая имеет отношение к НИКУЛИНУ. ЛЕВАШОВ, купив эти теплоходы, продал их тут же некой судоходной компании, принадлежащей ШИШКИНУ – тому самому, которому принадлежит и Южная судоходная компания. И вот сейчас Южная судоходная компания (хотя так и не понятно, причем она здесь) предъявила нам иск на 80 млн рублей, оценив в такую сумму упущенную выгоду, которую эта компания могла бы получить, если бы мы теплоходы отдали из ремонта в срок. По иску получается, что предыдущий директор пароходства г-н НИКУЛИН подписал договор с штрафными санкциями в 12 процентов от стоимости ремонта за каждый день просрочки. Ни один честный руководитель не подпишет столь кабальных условий, если, конечно, у него нет намерения обобрать предприятие, которое возглавляет. Но договора на ремонт этих теплоходов не было и нет! К претензии и к судебному иску были приложены ксерокопии договоров, носящих признаки явной фальсификации.
– Тогда на каком основании теплоходы оказались на территории завода?
– Мы еще в апреле месяце в письме к руководителю Южной судоходной компании г-ну ШИШКИНУ задали этот же вопрос. Он объяснить нам ничего не смог, не сказал ни о каком договоре, ни о каком ином документе. Мы предложили ему, опять же письмом, заделать днище, чтобы спустить суда на воду. Он отказался. При прежних руководителях пароходства какие-то работы на этих теплоходах были произведены – демонтировано оборудование, отремонтирован ДРК. Когда мы пришли в пароходство, никаких работ уже не велось. И вдруг пришла претензия, где собственник теплоходов настаивал, что мы якобы должны произвести огромный перечень работ, причем всего лишь за какие-то 2 млн рублей. Так что, на наш взгляд, там некая явно левая схема, и мы по этому поводу тоже подали заявление в правоохранительные органы. Причем нашлись и компании, которые согласились участвовать в этой грязной игре и заявили в суде, что хотели загрузить эти суда, тем самым обосновав упущенную истцом выгоду. В суде кстати, истец так и не смог предоставить оригиналы договоров на ремонт, предоставив какие-то копии, хотя по закону суд может рассматривать только оригиналы документов. Надеюсь, суд займет позицию, основанную на законе, и потребует представления оригиналов документов, предоставив возможность и нам с ними ознакомиться и изучить подлинность.
– Пароходством также инициирован сейчас ряд исков к различным компаниям. С чем они связаны?
– Наибольший беспорядок в финансово-хозяйственной деятельности происходил именно на заводе. Сторонние судоходные компании пользовались заводом как собственным, ставили суда на ремонт или отстой без договоров, без оплаты. И в первую очередь мы занялись именно этими вопросами. Там прослеживается откровенное использование служебного положения в личных целях. Весной был случай, когда судно, отстаивавшееся на территории завода без каких-либо договоров, после выставления его владельцам счета за отстой пыталось тайно ночью скрыться из акватории завода. Мы своими силами перекрыли выходы из затона, была приглашена полиция, которая подтвердила наше право не выпускать судно. И судно было выпущено только после того, как компания «Скиф» оплатила отстой. Из этой же серии продажа металлолома по явно заниженной стоимости, а также основных средств.
К сожалению, вместо того, чтобы заниматься развитием предприятия, поиском новых клиентов, ремонтами, нам приходится сейчас разбираться в тех грязных делах, которые творились при предыдущем руководстве. Работники, конечно, многое замечали, но молчали, наверное, боялись. Но сейчас они, я думаю, удовлетворены тем, что за все эти темные дела мы взялись.
