Экс-губернатор Омской области дал большое интервью о себе и деятельности Фонда «Духовное наследие».
Глава Фонда «Духовное наследие» Леонид ПОЛЕЖАЕВ в интервью журналисту Татьяне ШКИРИНОЙ подробно рассказал о своей издательской деятельности, спонсорах литературной жизни региона и книжных амбициях-2021. Традиционно представляем читателям это интервью полностью без изъятий:
– Леонид Константинович, скоро Фонд «Духовное наследие» разменяет второй десяток. Это плодотворно проведенные годы?
– Если Вы считаете стартовым годом 2012-ый, то ошибаетесь. На самом деле Фонду больше лет. В конце нулевых Фонд собирал добровольные пожертвования на строительство Успенского храма (он, напомню, строился не за счёт бюджетных средств, а на спонсорские деньги). Так что уже прошло почти 15 лет. Однако лишь после 12-го года он стал более публичной организацией, связанной с моим именем. Только с 2012 года мы издали больше двух десятков книг, среди которых есть интересные издания, которые, я считаю, почётно иметь в своей библиотеке.
- Когда вы организовывали Фонд «Духовное наследие», предполагали, что он будет заниматься книгоиздательством? Или на старте было иное поле деятельности?
– Всегда МОЁ поле деятельности. Конечно, я задумывался над тем, каким будет моё продолжение после завершения срока полномочий. Губернаторство заканчивалось, но «вешать на гвоздь» себя и свою жизнь я не хотел. Поэтому я размышлял над тем, чем я буду заниматься — и не в 2012 году, а намного раньше. Да, в год прекращения полномочий у меня были разные предложения – поучаствовать в крупном бизнесе или поруководить в банковском деле, – но я их, честно, даже не рассматривал, потому что это, во-первых, не моё, а во-вторых, к этому времени я уже себе новое применение придумал. Культура, история – раньше это были лишь отдельные направления в плановой работе, а с уходом из облправительства я поставил их для себя на первый план и дал зелёный свет своему любопытству.
– Почему вы выбрали такую узкую тему? А, допустим, не создали общественную организацию более прикладного характера, ведь по факту вы могли бы продвигать какие-то значимые общественные инициативы. С Вашим авторитетом любая власть вынуждена была бы к вам прислушаться.
– Не бывает узких тем, бывает узкое мышление. Я всю жизнь делал то, что надо: контролировал под проплаченное улюлюканье отдельных политических групп цены на хлеб и колбасу, следил, есть ли чистая вода в деревне Ивановка, чинил крыши в сельских школах и отвоевывал места для фермерской продукции на городских прилавках, строил, договаривался, открывал. Только оставив работу в правительстве, стал делать то, что хочу. Еще губернатором я инициировал создание «Первого сибирского культурного канала». Помните? Какой еще регион мог похвастаться чем-то подобным? Этот канал я создавал не для своего пиара, а с теми же резонами, которые сегодня наполняют смыслом работу фонда. Дело в том, что мы стремительно теряем те культурные позиции, которые завоёвывались веками. Высоты культурного развития нации остались в прошлом. А сейчас русская культура – это тяжелый камень, который надо все время толкать вверх, в гору.
– Этакий Сизифов труд?
– Очень похоже. Ступень за ступенью мы, упёртые, продвигаем свое национальное в рамках общечеловеческих культурных ценностей и наследия, доказывая, что нас еще рано списывать со счетов. То что мы теряем было отчетливо видно тогда и еще более очевидно сейчас. Период интеллектуальной перестройки, затянувшейся на 30 лет, лично мне внушает серьезную тревогу. И то, что я могу сделать на своей территории, чтобы хоть немного сдвинуть ситуацию с мёртвой точки, я буду делать. Я не устану повторять слова, которые никому не нравятся: сегодняшние омичи — не окончательные и не единственные хозяева города. Были и другие, которые создавали нашу реальность и наследием которых мы сейчас пользуемся. Я рассчитываю на то, что и нам удасться быть полезными людям будущего. Культура начинается с уважения к прошлому, тому, что сделано до тебя. Не с иждивенческого принятия как само собой разумеющегося, а именно с уважения. Тем более, уж если мы образованные люди, и тем паче патриоты (а сейчас мы бьём себя в грудь пяткой, что мы тут все патриоты, наперебой, правда, разные понятия вкладывая в это слово). Фонд – это не только исследования, это и созидание: помогли построить храм — это созидание, издали какой-то источник научно-исследовательский – это творческая работа, реальное созидание. Вот этой достаточно четкой и прямой линии фонд и придерживается.
– О фонде во внешней среде мало информации. Многие считают, что это фонд одного человека. Кто в вашей команде?
– Да, когда говорят, что «фонд Полежаева» ошибки нет. Хотя первый руководитель фонда «Духовное наследие» – геолог, ученый, мой соратник, редкой души человек, каких очень мало Виктор Степанович БАЖЕНОВ, когда-то именно он занимался вопросами организации фонда. Повторюсь, первые шаги фонда целиком были связаны со строительством Успенского кафедрального собора. Так что это точно не фонд одного человека, но и не контора, где сидят множество штатных сотрудников и творят чего-то. У нас кипит проектная жизнь, выбирая какую-то тему, фонд приглашает необходимых специалистов – историков, археологов, ученых, этнографов. Собираем команду из тех, кто необходим в данный момент. Вот из недавнего: книга «Исилькуль» потребовала задействовать ряд специалистов. Пара десятков авторов работала. Интервьюировали старожилов, ветеранов, привлекали этнографов, художников, журналистов, писателей. Большая архивная работа была проделана по поиску фактов, которые легли на страницы этой книги. Это история не только самого города, но и всей той местности, которой определялась граница с будущим Казахстаном или, как тогда называли, Киргиз-Казацкой степью. Это казачья линия, станица, коих много было: Петропавловск, Исилькуль, Атаманский хутор в Омске, многие наши Прииртышские крупные поселки, и так по сути дела до устья Иртыша. Так называемая «горькая линия», которая около двух веков была таким вот пограничным рубежом. Разве не интересно узнать, от кого исходило решение тех или иных вопросов от закладки города до поиска мест для жизни людей? Мне интересны и судьбы, и фамилии. И мы узнаём, что закладывали-то город царские казаки! Это были служилые люди, которых просто переселяли сюда. Вот так родился Исилькуль, а прежде Исилькуля – Первотаровка. С нее все начиналось. Вот эти люди забивали первый кол, строили первый дом, распахивали первую целину. Это только частный случай, отдельный факт. Но в этом и живут истоки национального самосознания.
– Разве не каждый муниципальный район Омской области может похвастаться подобной книгой, где актуализирована местная история и краеведческие факты?
– Да, у нас каждый район имеет свою книжку, но это, прежде всего, история 20 века, советского периода. Очень мало кто лезет в дебри, заглядывает в глубину. Реверансов действующей власти с едва уловимым флёром исторического контекста, как правило, достаточно. У нас же другая задача. XVIII-XIX века – крайне интересное время. Но ещё раньше – ещё любопытнее. Например, освоение Сибири — это же масштабное и очень важное событие в жизни России! Вот мы любим смотреть вестерны – фильмы производства США о Диком Западе. Гойко Митич – любимец женщин: стрельба, скачки на лошадях, фургоны, золото и так далее. Америка делала то же самое, что делала Россия на 150 лет раньше. Американцам больше повезло, потому что у них, может быть, больше деловитости, может быть, больше народу было, другие условия – всё-таки Америка развивалась как демократическая страна, а Сибирь осваивалась самодержавно. Это две больших разницы, но процесс одинаков с точки зрения экономики и освоения новых территорий, взаимодействия с местным населением, с характером развития промыслов: люди же приходили работать, они приходили с одним топором за кушаком – и всё. У них не пенсии не было, ни фельдшерско-акушерских пунктов, ничего! Им дали кусок земли, и на этом они ставили Россию. Вот здесь в Сибири – ставили новую Россию. Я сожалею, что у Сибири нет своего певца – ни литературного, ни кинематографического. Обидно, что американцы могут предложить свою историю, которую они не устают напоминать не только себе, но и всему миру, а мы молчим. Да, мы сейчас переживаем не самые лучшие времена, но я полагаю, что у Сибири большое будущее. Объективно. По независящим от нас и любой политической воли обстоятельствам. Деваться некуда.
– Леонид Константинович, как строится книгоиздательская деятельность фонда? Фонд реализует только Ваши идеи, или человек извне может прийти и предложить свою рукопись для издания?
– Мы издали множество книг по внешнему запросу. «Легенда "Осиного гнезда"» – исторический очерк об атомном подводном крейсере «Омск», трехтомник Льва Трутнева с чудесными рассказами, полными волшебного дыхания сибирской природы – книжки, тоже, видимо, прошедшие мимо патриотического взгляда омичей. Книга «Вера» – о прекрасном человеке и выдающемся тренере современности Вере Ефремовне ШТЕЛЬБАУМС, «Рожденный побеждать» — об Александре ВЕРЕТЕНО, о Сибирском международном марафоне мы издали книжку. У нас существует портфель заказов, если можно так его назвать, и он очень большой. Даже необъятный. Я ненасытный человек. Всё сдерживается и ограничивается только деньгами. «Духовное наследие» существует исключительно на пожертвования спонсоров.
– Много ли желающих стать спонсорами Фонда? Кто эти люди?
– Сюда вкладывают деньги те, кто разделяет наши идеи, ну, или просто доверяют мне, будучи уверенными, что эти деньги уйдут по целевому назначению. Нельзя сказать, что таких жертвователей много – и мы, правда, относимся бережно каждому рублю, но все равно – две три книги в год мы издаем. Причём, это не какие-то там брошюрки или блокнотики, это серьёзные солидные издания, оформленные соответственно. Вот это издание – «Изобрательное искусство» Валерий Кокорин не просто поддержал, он полностью профинансировал третий том. Это один из немногих постоянных спонсоров фонда. Мы рассчитываем на него и при издании четвёртого тома Антологии. Многолетнюю поддержку нам оказывала группа компаний «Оша», «Титан», в своё время – «Мостовик»... Кстати, мы в этом году издали интереснейшую натуралистическую литературную работу «О природе и охоте» Олега Владимировича ШИШОВА, великолепное издание, со смыслом, с потрясающими историями, с иллюстрациями, – я бы в школы вёл эту книгу как дополнительный учебник природоведения.
– Довольны реакцией публики на ваши книги? Изменилось ли что-то за последние годы в восприятии городом вашей работы?
– Мы не замеряем рейтинги симпатии и не пытается отслеживать читательскую заинтересованность. Во-первых, потому что наши книги не продаются в магазинах. Во-вторых, каждое новое издание предназначается разной целевой аудитории. Допустим, та же Антология «Три века омской культуры» – иметь целиком это издание в своей библиотеке престижно, но на том «Театр» — свои охотники, за «Музыкой» – другая публика в очереди стоит. Но в целом сборник пользуется большой популярностью. Том «Литература» собрал больше всего нареканий – дескать, тот писатель не попал, этот не попал, и т д. И когда начинаешь объяснять, что литературный том – это исследование произведений уже ушедших из жизни поэтов и писателей – чье творчество сегодня можно оценивать беспристрастно, то здравствующие литераторы обижаются. Не надо обижаться, не торопитесь сыграть «в классики»!
- Книги, как я понимаю, в фонде не залёживаются?
– Нет, они моментально исчезают! Уже многих книг не найти. Допустим, просят «Памятник моей усталости» Кутилова, или книжку о «SIM» – а где я их теперь возьму? Тиражи небольшие. Часть книг я дарю сам. Всегда стараюсь отправить по экземплярчику бывшим соратникам, например, Владимиру ВАРНАВСКОМУ, ну и губернатору, мэру, например (чтобы власть была в курсе духовной жизни и сферы интересов фонда). Но основную часть тиража мы безвозмездно отдаем в библиотечные сети. Вот сейчас этот третий том нашего альманаха — «Изобразительное искусство» — пойдет во все библиотеки и художественные школы Омской области. Не помногу экземпляров – всего по 2-3, но они будут в каждой художке и библиотеке любого муниципального района.
– Дорого ли издать такую книгу, как, например, том Аналогии «Три века омской культуры»?
– Цена такого тома 1 500 000. Это с учётом скидок, потому что Фонду многие идут навстречу. Мы же не платим за документы, фото, архивные материалы – радует, что в этом смысле люди относятся к нашей деятельности доброжелательно. Но том «Музыка» – последний, четвертый – будет стоить дороже, потому что все цены сейчас подросли: на бумагу, на печать, ну, и гонорары надо людям платить, они же работают над этим. Хотя многие помогают Фонду безвозмездно.
– Вы делаете дорогие издания. Хорошая бумага, недешёвый переплёт. Книгоиздательство сейчас переживает не лучшие времена, книга становится дорогим удовольствием, привилегией избранных. Не рассматриваете ли вариант, чтобы уйти в более дешёвый сегмент для того, чтобы издавать больше?
– Определяя форму наши издательской деятельности я, конечно, думал об этом. Ну что здесь сказать: может, это моя личная история, может, это моя блажь, может, это профессиональная деформация, но я привык создавать основательные, фундаментальные вещи – не поделки какие-то, а вещи которые остаются. Делать «одноразовые» книги, которые могут рассыпаться у читателя в руках, я не вижу смысла. Наша задача сделать так, чтобы к этим книгам возвращались снова и снова. Я не верю что книгоиздательство умирает, а сама книга никому не нужна: когда-то говорили что телевидение заменит всё – не заменило, уже лет двадцать говорят, что телевидение вот-вот умрёт – оно живет. Всегда "продвинутые пророки" будут что-то говорить. Да, я тоже иногда читаю электронные источники, но никакое железо не заменит магической теплоты настоящей книги. Я бы сказал, что чтение, работа с книгой – это не механическая, а культурная операция интеллектуальной деятельности человека. Я допускаю, что есть те, кто сочтут мою издательскую деятельность архаичной, но я буду продолжать – с вдохновением и удовольствием.
– У вас есть опыт совместной работы с фондом «Возрождение Тобольска». Как сегодня выгоднее и интереснее работать книгоиздателю — в творческом дуэте или "сольно" — готовить издание своими силами?
– Когда мы только начинали работу, серьезного опыта в книгоиздании у нашего фонда не было. Очевидно, что на первых порах нам нужны были союзники, компетентные в вопросах книжного дела, кооперация с теми, кто искушён и уже много лет работает в отрасли. «Возрождение Тобольска» — именно такой фонд и, безусловно, мы с его руководителем Аркадием ЕЛФИМОВЫМ нашли дорогу друг к другу. У нас есть несколько совместных издательских проектов: например, потрясающая книга «История города Тары» — общая работа, открывающая страницы жизни одной из ключевых сибирских территорий. «Поэзия белой столицы» — сборник лирики времен гражданской войны, юбилейное издание «Омск 300 лет» и пятитомник «Сибиряки и Победа» – этим изданием я отдельно горжусь. Вот Омску недавно присудили звание – Город трудовой доблести – так вот, два тома из этого пятитомника посвящены невыдуманным историям из жизни сибирского тыла: нигде вы такого материала не найдёте. Он уникальный и очень ценный.
– Из изданного за все эти годы какая книга – ваш безусловный фаворит? Наверняка «Любимчики» есть даже в книжном деле?
– Для меня важна каждая книга, изданная фондом, тем более что я всегда принимаю участие в процессе и пропускаю его через себя. Дороже всего, наверное, мне наша самая первая работа – “Жизнь – Родине, честь – никому” – об Омском кадетском корпусе. Хорошее издание. Не так давно у меня был новый начальник Омского кадетского корпуса, так я вручил ему эту книжку. И спустя годы подарить ее было не стыдно. Отрадно, что у кадетского корпуса впереди большая история, множество новых интересных страниц, на мой взгляд, решение о строительстве нового корпуса — правильное, понятно что этот уже устарел — ему 200 лет и тяжело поддерживать элементарную функциональность здания. Безусловно, ценным и масштабным мне представляется наш последний проект — четырёхтомник Антологии «Три века Омской культуры» — мы закончим работу над серией уже в этом году. Книги «Воскресенский собор» и «Свято-Ильинский собор» — очень важная для меня работа. Я считаю, что таким образом я по-своему продолжаю и региональную программу «Дорога к храму», и пастырскую миссию Владыки Феодосия. Четверть века он посвятил возрождению православия, а по сути, «второму крещению» земли русской, и я всегда шел с ним на этом пути рука об руку. Сегодня мы все уже понимаем, что попытка трансформировать православие за счёт его уничтожения в коммунизм не удалась. У страны нет символа, с помощью которого нация могла бы определять свои координаты: и все эти метания, это чувство потерянности и мысли о том что у России нет будущего — они связаны именно с потерей этого символа. Удастся ли его вернуть – я не знаю. Знаю только, что на одной Великой Отечественной войне истинный патриотизм не создашь — это всего лишь эпизод в 1000-летней истории нашей жизни. Кровавый, драматический, но всего лишь эпизод. Пройдёт время и в сознании потомков он станет таким же отдаленным, как Война 1812 года. Мы знаем о ней хорошо, но мурашки по коже не бегут, и слёзы на глаза не наворачиваются. Вместе с разрушенными храмами, мы подкосили себя. Религия для России — это идеологический стержень, вокруг которого вращалась вся социально экономическая и культурная жизнь нашей страны, это была её духовное начало, и мы этот стержень выдрали, а потом себе задаем вопрос, а почему это мы сейчас такие: злые, бездуховные, водку пьющие без конца, не верящие ни во что? Да потому! Без бога жить можно, умирать без бога нельзя. И все просят на смертном одре помощи бога, даже те, кто не верит в него до конца. Поэтому я не фундаменталист, не фанатик верующий: я просто понимаю роль символов религии, как и роль книги, в духовной жизни общества.
– Леонид Константинович, в большинстве изданных книг вы фигурируете как главный редактор. Какой вы редактор, если, конечно, реально берёте на себя редактуру?
– Не мне судить. Могу сказать лишь то, что я читаю каждую рукопись, иногда беспощадный чиркаю её, чем, разумеется, вызываю обиду у некоторых авторов. Вот сейчас мы том «Музыка» делаем, и у нас материала собрано примерно на 1000 страниц. А на выходе должно получиться не более 500 страниц. Иначе это уже двухтомник надо делать или огромный фолиант, с которым неудобно работать. Нам такое не подходит. Каждый раз надо найти, чем пожертвовать. Чтобы не исказить суть не вычеркнуть важное, как говорится, чтобы не выплеснуть ребёнка с водой. Не всегда это получается, конечно, кроме того, я же не профессиональный редактор. Иногда делаю, наверное, ошибки, потому что «убиваю» целые страницы, целые главы, в которых тоже своя сермяга есть. Не знаю. Но мне за мою работу не стыдно. Просто невозможно объять необъятное. Наши книги всегда богаты иллюстративным материалом, потому что я убеждён, каким бы ни был интересным текст, но стимулом к прочтению всегда служит хорошее оформление книги. Конечно, я стараюсь не мешать профессионалам, и если у авторов всё получается хорошо и без меня, то я просто не лезу. В отношениях автора и редактора также, как в отношениях власти и бизнеса, главный принцип – не навреди. Лучше дать свободу и пожинать плоды творчества, чем установить жёсткие рамки, в которых творец будет вынужден биться о стены и созданный тобой потолок.
– В прошлые годы фонд «Духовное наследие» вручал литературную премию омским авторам в размере 50 тысяч рублей. Эта инициатива сошла на нет?
– Премия Тимофея Белозерова, учреждённая Фондом, по-прежнему существует, мы вручаем её каждый год. Обычно в ноябре, но в 2020-ом в силу состояния своего здоровья я физически не смог этого сделать. Думаю, что мы до конца первого квартала 21-го года её присудим, тем более, что уже есть кандидат. А вообще, эта премия не столько приятный бонус для нынешних литераторов, сколько возможность лишний раз напомнить о самом Тимофее Белозерове. О нём нужно говорить хотя бы потому, что это выдающийся литератор не только для Омска или Сибири, но и в контексте всей богатейшей русской литературы.
– 2020 год научил нас не сильно разгоняться в собственных планах на будущее, но все-таки спрошу: что бы вы хотели для фонда на 2021 год?
– В этом году исполняется 200 лет с дня рождения Федора Достоевского. Когда-то, еще будучи губернатором, к 185-летнему юбилею писателя я инициировал издание полного собрания сочинений – в 19 томах. В 2021 году есть мечта, которая, я надеюсь, осуществится: издать «Записки из мёртвого дома» – книгу, крепко связанную с нашим «богоугодным Омском» - с иллюстрациями омских художников. Мне кажется, это было бы интересно. Я не знаю, как Омск собирается отмечать эту дату, но мне хочется какой-то существенный подарок сделать. Еще хочу в сентябре 2021 года попасть на ММКВЯ (Московская международная книжная ярмарка — прим. ред.) с нашим готовым четырёхтомником «Три века омской культуры». Эти книги не стыдно показать миру: и дизайнерское оформление и содержание в них хороши. Уверен, что мы сумеем привлечь внимание к этому «провинциальному изданию». Вообще, мы мало занимаемся пиаром. И не потому что мы не способны на это. Мы способны на многое, просто я не вижу необходимости в этой суете. Гнать одного барана и свистеть на всю степь — это удел несостоявшихся, отчаянно страждущих лучшей жизни. Кому-то что-то доказывать мне уже не надо. Я все давно уже самому себе доказал.
Фото @ фонд «Духовное наследие»
